Папка с приглушенным звуком опускается на стол, серьезный взгляд поднимается на шатенку и возвращается вновь к бумагам. Девушка не уходит, заговаривает со мной, чтобы нарушить жуткую тишину в кабинете. Разговор ни о чем. Привлекает внимание, думая, что я из вежливости поддержу пустой треп, но я молчу, изучая перед собой договора за последний месяц.
— Ты меня отвлекаешь, — голос звучит спокойно, но твердо, чтобы она бросила на меня взгляд и прочитала по лицу одну фразу — "проваливай", — мне больше ничего не нужно,можешь идти. Сдвигаю брови на переносице, кивком головы указав ей на выход. Шатенка приоткрывает рот, крепко сжимает в руке не понадобившиеся мне отчеты и, закусив нижнюю губу, в спешке покидает мое общество, хлопнув дверью. В холле слышу дрогнувший голос помощницы , другие голоса коллег, растворяющиеся в реве движков и фразе " не обращай внимания, он так со всеми". Мотнув головой, возвращаюсь к бумагам и  через десять минут изучения прихожу к выводу: новые партнеры решили меня наебать, посчитав, что раз новичок в бизнесе — нихуя не замечу очевидного. После старой "работы" немного непривычно. Там коллеги знали, каковы будут последствия, попытайся один из них кинуть на деньги или подставить. Плохого много сделал за последние лет десять, не горжусь поступками. Но в тяжелые времена это был способ выживания: либо ты сожрёшь, либо тебя. Я выбрал первое. Ко многим вещам после старой жизни так и не освоился: все еще живу никому не доверяя, не болтаю о себе, имею в запасе приличную сумму налички и в тайном месте собственного дома храню пистолет. Ни в чем больше нет надобности, но старые привычки так легко не искоренить.
Резким движение достаю сотовый из кармана, набираю номер партнера, сообщив ему, что у меня есть к нему вопросы.
— Завтра в три, адрес скину позже, — на слова в трубку хмурюсь, хватаю куртку со спинки стула и встаю из-за стола, — если не хочешь врага в моем лице и проблем — найдешь время. Папку беру в руки, сотовый прячу в карман, поднимаю глаза на настенные часы и выхожу из кабинета в бокс автомастерской, встретившись на ходу со своим финансовым консультантом.
— Дин, я тут изучила бумаги и если нам использовать ранее взятые для ремонта запчасти, мы сможем...
— Нет, — осекаю Тесс, не дав ей договорить, — тебе работа не нужна?
— Но просто я думала...
— Не похоже. Девушка хлопает глазами, поджав губы, которые дрогнули одновременно с ее подбородком, — я увижу, если в бумагах что-то не сойдется и ты знаешь, чем для тебя это закончится. Работаем по плану, который я расписал. Никаких отклонений. Тебе ясно? Прерывисто выдохнув, она сдержанно кивает и скрывается за старыми тачками. Ценю Тесс за ее преданность делу, но из-за своих амбиций она не видит грани, которую не следует переступать. Я знаю способы, как можно нелегально и быстро поднять свой бизнес, но я отошел от таких дел два года назад. Чтобы меня не трогали — немало  отвалил за свою свободу и заключил уговор не составлять конкуренции со своими навыками и связями. Не горю желанием возвращаться к прошлому, злить старых "друзей" или загреметь за решетку на лет тридцать. В Пало-Альто есть четырехлетняя девочка, которой я буду нужен рядом, а не в тюрьме.
— Блять, Меннинг, отвечай, — с сотовым у уха шагаю вдоль пригнанных тачек, задержав внимание на Бьюике GSX. На нем Курт разбился в заезде год назад. После тех гонок увидел его масл-кар впервые, когда в прошлом месяце вытаскивал пьяную Шер, уснувшую в салоне битой тачки. В память о друге решил починить ее, пригнал в мастерскую и принялся за ремонт, который еще не завершил. — Какого хуя ты всегда нажираешься перед встречей с социальной службой, — рычу себе под нос, убрав сотовый, натягиваю на плечи куртку и хлопаю по карманам в поисках зажигалки. От мастерской до дома Меннинг квартала три, потому решаю дойти до нее пешком. Достаю из пачки сигарету, сую между зубов, подкуриваю от зажигалки и шумно выдыхаю дым, наблюдая за мимо проходящими людьми. Кто-то из общих знакомых коротко кивает, кто-то пытается завязать разговор со мной не с той фразы: "я слышал про Меннингов, мне жаль." Таких сразу шлю немым взглядом нахуй, двигаясь мимо, словно не расслышал слов. Даже Кейт с отцом какого-то хрена при каждом звонке считают своим долгом узнать, как я справился, ведь прошло всего четыре месяца с похорон Эл. А я не справился. Засунул свои блядские чувства и боль глубоко внутрь, отключив эмоции. Только перед сном, один на один с собственными мыслями и воспоминаниями, ощущаю ноющую боль под ребрами и разрывающую пустоту, которую с новым днем заполняю делами. Чтобы не думать о боли и не испытывать ее, стараюсь всегда быть занятым. Я ничего не забыл. Все помню. Просто стал смотреть на все отстранено и из участника занял в собственной жизни место наблюдателя.  Я безумно скучаю по Элли, но позволяю себе вспомнить об этом лишь поздним вечером, когда остаюсь лицом к лицу с призраками прошлой жизни. Она была самым близким для меня человеком, больше никого не осталось. Все кого любил либо отдалились и ушли, не выдержав жизни со мной, либо умерли.
По пути выкуриваю две сигареты и сворачиваю к дому Шерил, поднимаясь по лестнице за шаг через две ступени. Костяшками пальцев стучу в дверь и та приоткрывается сама по себе.  Переступаю через стекла в прихожей, оповещающие о ночной истерике Менниг и пинаю ногой книгу с кричащим названием "бросаем пить за десять дней". Если судить по пьяной Шер, уснувшей в толстовке Курта на диване, за десять дней она пить так и не бросила. Рядом с ней лежит сотовый, склонившись к брюнетке, беру тот в руки и читаю сообщение, которое она мне не отправила. "Лили у Рейвен. Я так больше не могу." Блять. В скулах немеет, стискиваю зубы до противного скрежета, громко позвав Меннинг по имени. Она шевелится и закрывает ладонью глаза, негромко простонав.
— Вставай, — убираю с пола ее вещи, пустые бутылки ставлю на стол. Следом коробки с едой из закусочной.
— Закрой обратно и уходи, — Шер щурится на яркий свет, льющийся из окна, который только что открыл и прячет глаза за своими ладонями, сдавленно выдохнув в них. Ее тело сотрясается от тихих рыданий. Первый раз я пытался помочь, ей даже становилось лучше, а потом все снова повторялось. Месяц за месяцем. И я изменил собственное поведение. Не открывая глаз, Шерил шепотом говорит, что скучает по нему и устала так жить.
— Шер, мне тоже его не хватает. Курт вытащил меня из такого пиздеца и хорошо встряхнул, когда ушла Дэни. Не дал убить себя в гонках, забыться в крепком алкоголе и несколько раз въебал по роже, чтобы пришел в себя и начал жить. За это я буду всегда ему благодарен, но его больше нет, он не вернется. Никто из них не вернется. Они умерли, а ты жива. И ты нужна Лили, потому встала и пошла приводить себя в порядок, — дернув ее за руку, с силой поднимаю вверх с дивана и тащу к ванной. Хлопок двери. Толкаю Меннинг в сторону душевой кабины и врубаю воду, как она падает в нее, подминая под себя ноги и опускает покрасневшие от слез глаза в собственные колени, — У тебя есть десять минут. Знаю, что ей нужно пять. Тихо прикрываю дверь, делаю шага три и слышу ее истошный крик. Всплеск агрессии, снова крик, шум воды и воцарившуюся тишину в этом мертвом доме. Всегда все повторяется. Делаю её любимый чай и возвращаюсь обратно, скрипнув дверью. Стекла душевой кабины запотели, в комнате стало жарче, струи воды льются на пол и на нее сверху, но она не реагирует ни на что, пока не закрываю кран и не протягиваю ей чашку с горячим напитком.
— Как ты все пережил?
— Никак, — присаживаюсь к Меннинг на корточки, передав следом полотенце.
— Сперва я потеряла его, следом брата, я так не могу. Что тебя держит?
— Лили, — ее подбородок дернулся, руки задрожали и она снова заплакала, тихо и беззвучно, про себя, — Шер, ей четыре года. Мать, отец и старший брат погибли. Рики и Эл доверили Лили нам, зная, что мы о ней позаботимся. У нее остались только мы. Приводи себя в порядок. Нам нужно появиться перед социальным работником и убедить ее, что твой брат и моя сестра не ошиблись в выборе опекунов для их дочери. Помогая Шерил выбраться из душевой кабины, оставляю ее одну и выхожу на улицу. Спустя минут двадцать она подходит ко мне, раскуривает сигарету и дружелюбно улыбается прошедшей мимо соседке, нацепив на нос солнцезащитные очки. Каждый из нас справляется со своим дерьмом внутри как умеет. Она притворяется, что у нее все хорошо, я абстрагировался от внешнего мира и проявления сильных эмоций. Ушел в себя и глубоко зарыл чувства, не позволяя больше никому залезть под кожу и в душу. В молчании доходим до дома Рейвен за минут десять. Завидев нас в окно, девушка берет Лили на руки и выходит на крыльцо, с улыбкой махнув нам. Она не обязана помогать, прикрывать нас или что-то делать. Но Рейвен делает это. С двух лет блондинка была няней Лили и для нее девочка тоже стала дорога. Рейвен отпускает руку моей племянница и та бежит в нашу сторону, крепко обняв мою шею своими маленькими руками. В такие моменты с ней понимаю, что жизнь не такое дерьмо и дочь Эл — моя причина, по которой встаю по утрам, все еще хожу, дышу и продолжаю искать гребанный смысл своего существования. Пусть эта встреча с социальным работником пройдет гладко, я не могу потерять и Лили. Только не ее. Не сейчас...

Мы идем втроем по парку вдоль дороги. Лили крепко сжимает своей ладошкой мою руку, пиная разбросанные на земле листья. Меннинг на меня не смотрит, но о чем думает в молчании — знаю.
— Шер, хватит меня подводить. В этот раз нам повезло, но вести всегда не может. Они в любой момент могут проверить условия проживания, в которых мы содержим Лили. Если соц.служба придет в твой дом хоть раз раньше меня...
— Прекрати читать мне нотации. Ты тоже далек от идеального опекуна. Тебе не задали еще вопрос, как твоя жена на все отреагировала, или где она? Внутри моментально все закипает, но я душу в себе порыв грубо осадить Меннинг, процедив ей сквозь зубы, что эти вопросы ее нахуй не должны волновать. На слова Шер не реагирую, шагая вперед, однако она задает следующий вопрос, спровоцировав внутри новую бурую эмоций. Почему за десять лет не развелся с Дэни? Не знаю. Надеялся, что все можно будет исправить, что она сможет простить меня?
— Ты пытался найти ее?
— Нет, — проговариваю, не глядя на Меннинг, — не видел в этом смысла, когда она оборвала все связи и исчезла. Ты знаешь Дэни не хуже меня. Если бы она хотела что-то изменить или встретиться —  давно это сделала. Её ничего бы не остановило.
Поднимаю свою племянницу на руки в момент, когда мимо нас с ревом пролетает тачка. Порыв ветра поднимает из-под шин ворох листьев, которые Лили пытается поймать в воздухе руками. Медленно поворачиваю голову в сторону авто и меняюсь в лице. Окружающие меня звуки  кто-то отключает. Слышу лишь стук собственного сердца, которое набатом бьет в ушах. Нахожусь словно в вакууме, вернувшись в реальность, как мимо проевшая тачка отдаляется на двадцать метров. Какофония звуков разрывает слух. В ушах стоит звон и протяжный гул. Перед глазами лицо Дэни, которую увидел за рулем. Прихожу в чувства от легких ударов Лили по своим щетинистым щекам и взволнованного голоса Шер.
— Дин! С тобой все в порядке? Ты побледнел так, словно призрака увидел. Нервно облизываю губы, хапая ртом воздух.
— Можно сказать и так.
— Что случилось?— в голосе Шер слышу беспокойство.
— Ничего. Просто... показалось. Все нормально.
— Хочешь я сегодня возьму Лили к себе?—она заботливо проводит своей ладонью по моему плечу.
— Нет, у тебя завтра смена, да и я хочу с ней побыть.
— Точно?
— Да. Позвони завтра, как закончишь, я привезу ее к тебе. Меннинг слабо улыбается и прежде чем мы расходимся, просит у меня извинения за слова, которые наговорила пару минут.
— Я не со зла.
— Знаю. До завтра, — она целует Лили на прощание в щеку, поправляет сумку на своем плече и на перекрестке уходит в противоположную сторону. Ближе к своему кварталу опускаю племянницу и мы пешком доходим до дома. Путь занимает дольше времени, но мне есть о чем подумать. В особенности над словами Шер. Вспомнив, о чем мы говорили, смотрю на дом через дорогу, окно Дэни и ее фразы сами воспроизводятся в голове. Я соврал Меннинг. Дэни пытался найти и ни один раз. Пять лет назад готов был встретиться с ней, знал, где она будет, но в последний момент передумал. О чем жалею. Возможно, смог бы отпустить ее за столько лет, если бы увидел, что она счастлива и не живет в таком состоянии, как я. Но я сделал выбор и как десять лет назад хорошо уяснил одно: правильного выбора не существует. Есть лишь выбор и его последствия. С последствиями своего мне приходится жить и мириться по сей день. Одному. Воспоминания сами собой начинают проступать в памяти и я тут же гоню их прочь. Придерживаю Лили одной рукой, второй роюсь в кармане, вставляю ключ в замок и прохожу с племянницей в квартиру. Вечер с ней пролетает быстро. Когда она засыпает в своей комнате, которая раньше была моей, я тихо прикрываю дверь и спускаюсь по лестнице на первый этаж. Врать не буду, с присутствием Лили в этом доме стало не так тяжело находиться одному, хоть гнетущие мысли и образы из прошлого настигают к вечеру и ближе к ночи. Как сейчас. Знаю, что раньше полуночи не усну, потому беру с полки пачку сигарет, зажигалку и выхожу на крыльцо, глядя на ходу себе под ноги. На улице стоит тишина, вдыхаю полной грудью ночной воздух, закидываю сигарету в рот и замираю, расслышав рядом с собой голос, которой никогда не забуду. Вздергиваю голову вверх и перестаю дышать. Не может быть. По спине проходит озноб. Тяжело сглатываю и сквозь свет от фонаря таращусь на силуэт у знакомого дома. Сердце на мгновение замирает. Так и стою с сигаретой во рту, забыв, что собирался закурить. Шумно выдыхаю,  не спуская глаз с женского силуэта.
– Дэни? – тихо зову, с замиранием сердца ожидая ее реакции. Такое уже было. Очень давно. Как она ушла, я около двух лет жил с ее призраком. Каждая блядская мелочь находила отклик в памяти и отзывалась острым уколом в грудной клетке. Самое сложно было в тот период — смириться с мыслью, что она больше не вернется, потому что на протяжении двух лет я остро ощущал рядом с собой ее незримое присутствие. Ком подступает выше, в ушах стоит гул. Она отвечает мне и мое сердце тут же уходит вниз. Это не галлюцинация. Я не обознался. Это моя жена. Дэни. В парке была тоже она. От ее голоса внутри все скулит, сжимается, выкручивает. Трясущимися руками пытаюсь подкурить, но нихуя не выходит. Нервно сглатываю, сцепляю зажигалку в руке сильнее и добываю огонь. Взволнованно облизываю пересохшие губы, жадно затягиваюсь, выдыхаю дым, не отрывая от нее все это время глаз. Пристально осматриваю Хейден с ног до головы, изучая ее фигуру, руки, лицо. То ли мне кажется в темноте, то ли действительно внешне она за эти десять лет практически не изменилась.
— Зачем ты вернулась в Пало-Альто? Меняюсь в лице, облизываю губы, сжимая коричневый фильтр пальцами и киваю ей с пониманием во взгляде. Похороны Виктора. Точно, я же слышал об этом. Между нами повисает гнетущее молчание. Я смотрю на нее, она на меня. Я не видел ее гребанных десять лет, а ничего не поменялось. Чертовы эмоции рвутся наружу и контролировать их с каждым взглядом на нее становится сложнее.  Мозг перестает соображать, не могу удержать в сознании ни единой мысли, отвечая своей жене короткими и односложными фразами.
— Два года. Забыл, что курил. Пепел сыпется на перила лестницы с руки, которая трясется как у наркомана в ломку. Откашливаюсь прищуриваюсь и вопросительно гляжу на Дэни. Причем тут я и Шер, чему ты рада? Не отвечаю на вопрос, который не понял, смотрю на нее сквозь облако густого дыма. Она спрашивает как дела у Эл и я ощущаю, наскоько громко трещит по швам внутренняя броня. Встретить ее, заговорить с ней о сестре. Дыхание учащается, плечи дергаются, эмоции ползут к горлу не давая дышать свободно.
— Спокойной ночи, Дэни, — тушу сигарету о перила лестницы и разорвав со своей женой зрительный контакт, разворачиваюсь к ней спиной, уходя в дом. В темноте громко выдыхаю,  провожу ладонью по лицу и прикрываю глаза. Нужно взять эмоции под контроль, но, блять, как?Она здесь. Разворачиваю голову на хлопок двери, раздавшийся со стороны улицы и иду в гостиную, упав на диван. После встречи с ней знаю, что не усну. Включаю для фона телевизор и прикрываю глаза вновь. Безумно хочу снова ее увидеть, поговорить. Черт. Облизываю губы. Выдыхаю в ладони, которыми провожу по роже и встаю на ноги, расслышав на втором этаже голос Лили. Пятый час утра. Завидев меня в дверном проеме, она широко улыбается и тянет в кроватке свою ладонь к окну.
— Раз ты так просишь, — распахиваю шторы, приоткрываю немного окно и вытаскиваю племянницу из кроватки, опустив на пол. За руку она тут же меня тянет к кукольному дому, который вчера с ней не достроил. Ладно. До завтрака еще рано, можно и вернуться к нашему делу. Из шкафа достаю ящик с инструментами, ставлю тот на пол и присаживаюсь рядом с девочкой, открывая инструкцию по сборке каркаса дома. Пиздец. Кто эту китайскую грамоту писал вообще? Минут пятнадцать внимательно читаю ее, верчу вверх-вниз, вправо-влево, пытаюсь понять что куда и к чему прикручивать, сделав по итогу вывод, что тачки чинить куда легче, чем построить эту детскую хуевину.
— Ты думаешь это отсюда? Лили включается в процесс, таскает для меня все инструменты, какие может удержать в своей ручке и тыкает пальчиком на оставшиеся дощечки, — что, я не так все делаю? В ответ прилетает ее короткое "да", она топает ножкой и дует губы, — тогда помогай мне. Опустив ладонь на спину племянницы, придерживаю и страхую, когда она начинает резво бегать туда-сюда у нашей постройки, — так пойдет? — на свой детский манер Лили повторяет мою фразу, мягко и не очень разборчиво, — тогда все, доделаем позже, пойдем завтракать? Услышав слово "завтрак" мелочь запищала и сразу рванула от меня в сторону кровати.
— Лили, — хватаю ее на руки, не дав спрятаться под одеялом и смотрю на то, как племянница хмурится и поджимает губы. На моем лице появляется еле заметная улыбка. Как же она сейчас похожа на маленькую Эл, — давай мы позавтракаем, а потом я разрешу тебе помочь сделать  мне кофе? Лили энергично кивает головой, что уже хорошо. Хоть с этой маленькой женщиной выхожу к компромиссу. Не отпуская девочку из рук, шагаю с ней к двери, но резко замираю на месте. Боковым зрением отчетливо замечаю в соседнем окне силуэт моей жены, но когда поворачиваю голову, вижу лишь пустую комнату.
— Да, идем, — мотнув головой, отвечаю на вопрос Лили, открываю дверь и выхожу с ней к лестнице. Просто показалось.

Ем свой тост, краем глаза наблюдая за картинками в телевизоре, которые детским мультиком язык нихрена не поворачивается назвать, но раз моей племяннице нравится эта психоделика — смотрим дальше. Дрыгаясь в такт назойливой песни, Лили колдует мне кофе, а я слежу за всем процессом, чтобы мелочь не сунула свои пальцы, куда не следует или не обожглась.
— Куда,— перехватываю ее ладошку, засыпаю зерна кофе сам, объясняя ей, что я сделал и почему. Кивая мне, она тыкает пальцем на чашку и я достаю свой готовый напиток из кофемашины, поцеловав племянницу в щеку,— очень вкусно, спасибо. На ее детском лице сияет довольная улыбка, схватив со своей тарелки клубнику, она падает задницей на стул и ее внимание на час занимает телевизор.
Вторую половину дня провожу также с Лили дома и ближе к четырем вечера выхожу с ней во двор, напомнив своему партнеру о встрече на сегодня, которую перенес на вечер. Сотовый убираю в карман и внимательно слушаю свою племянницу.
—Стой тут, я поищу, — склоняюсь к кустам, раздвигаю их в стороны и нахожу игрушку Лили где-то спустя минуты две, — Я нашел. Принимаю вертикальное положение, ищу глазами ее темную макушку, но первое, что вижу — Дэни. Невольно напрягаюсь и задерживаю дыхание до тех пор, пока она не замечает меня и не заговаривает. Сложно сдерживать свои эмоции, но я сохраняю внешнее спокойствие, спрятав дрогнувшие руки с куклой Лили себе за спину. Скольжу глазами по фигуре Хейден сверху вниз, подмечая про себя новые детали. Классическая блузка, брюки... туфли? Чего... Одна бровь скептически изгибается. Внешне женщина передо мной не похожа на Дэни. Моя жена нацепила бы на себя туфли разве что под дулом пистолета. Она настолько сильно изменилась за десять лет? Сглотнув ком в горле, наблюдаю за эмоциями на лице Хейден, ощутив исходящую от нее сдержанность. Моя жена напряжена как струна, раньше, когда заставал ее в таком состоянии — готовился к всплеску эмоций, неважно каких: положительны или отрицательных, тут встречаюсь с несвойственным для характера Хейден спокойствием. По крайне мере для той Хейден, которую знал я. Она выбивает своим поведением из колеи, хотя вру. Из этого состояния меня выбило одно ее возвращение. Нервно облизываю губы, тяжело выдыхаю и вздрагиваю не то от слов Хейден о смерти Эл и Курта, не то от прикосновения. Кожа до сих пор покалывает в тех местах, где еще секунду назад ощущал касание ее ладони. Бросаю на жену ошарашенный взгляд, не в силах скрыть эмоции и своего шока. Последний раз, проживая с ней еще под одной крышей, я помню, насколько ей были неприятны мои прикосновения. Когда не смог больше скрывать от нее сделанный выбор и его последствия, Хейден возненавидела меня в этот же день. Она узнала о моей причастности к смерти Тайлера и наши отношения изменились. Я видел, что ей тяжело находиться рядом со мной, неприятен любой тактильный контакт и в итоге я пресекал в себе желание касаться ее, она также поступила по отношению ко мне. Чуть позже пришла тишина. Мы перестали общаться. Дальше — больше: Хейден, казалось, задыхается от присутствия рядом со мной и мы начали реже видеться. Все чаще я неделями пропадал на новой работе, скрывая от нее, где и чем занимаюсь. В тот непростой период я не хотел, чтобы Дэни знала всю правду, опасался, что начнет винить в случившемся себя и сделал так, как посчитал правильным. Сильнее всего боялся одним вечером вернуться домой и услышать от нее фразу — я ухожу. Так и вышло. Только ушла она не поговорив со мной. Оставила прощальную записку, текст которой врезался клеймом в памяти и на сердце.Сейчас она впервые ко мне прикоснулась. Совершенно с другими эмоциями и посмотрела таким взглядом, после которого еле сдержался, чтобы не притянуть ее за руку к себе. Не знаю, какого хрена происходит. Вторая встреча лицом к лицу прошла хуже первой. Эмоции сильнее. Хейден закрывает за собой входную дверь, я беру Лили на руки и ухожу с ней домой, собрав с собой к Меннинг необходимые ее вещи. Прийти в себя от встречи с Дэни не могу. Даже спустя минут двадцать до сих пор лихорадит. Шер берет племянницу из моих рук на свои и по одному взгляду в мою сторону понимает, в чем дело.
— Ты что-нибудь почувствовал после встречи с ней? Несложно догадаться, о ком она. С Дэни тоже уже увиделась.
— Да. Шерил склоняет голову с вопросом во взгляде и продолжаю говорить, слегка хриплым голосом, — Что не переставал любить ее. Прошло десять, сука, лет, а чувства те же. Я словно снова девятнадцатилетний пацан. Шер спрашивает, что я буду делать и я даю ей честный ответ — не знаю. Для начала вернусь к работе, постараюсь отвлечься и возьму гребанные эмоции под контроль. Распрощавшись с ней и Лили, так и поступаю, направляясь на встречу со своим деловым партнером. С первых минут разговора говорю ему о завершении нашего партнерства, услышав от него в свой адрес следом угрозы. С учетом моего дня, он даже поднимает настроение. Отпив кофе из кружки, вскидываю брови, проговорив, что на меня не нужно натравливать тех, кто со мной не так давно работал под одним руководством. До Сета доходит, где я я работал, с кем, какой грязной работенкой занимался и диалог становится сразу другим:
— Ты угрожаешь мне?— в его голосе слышно волнение и оно обоснованно.
— Если бы я хотел убить тебя, не стал бы это афишировать. Ты выполняешь нарушенные правила договора, возмещаешь компенсацию в двойном размере и, возможно, я забуду о твоей попытке наебать меня. Встав из-за стола, оставляю чаевые официанту, дав понять своим поведением — встреча закончена, но мой бывший деловой партнер делает вывод, что враг в моем лице ему явно не нужен, заговрорив, что завершать двухлетнее сотрудничество вот так не считает правильным.
— Меня не волнует, что ты считаешь.
— Я слышал ты одну тачку ищешь, — он называет год выпуска моего Доджа, заинтересовав этими сведениями. Ищу. Давно хочу выкупить свою ласточку обратно, потому что ей ни одно современное ведро с автоматикой в подметки не годится даже. Сажусь обратно за стол к мексиканцу и тот рассказывает мне об одном богатом коллекционере, дети которого после его смерти распродают коллекции толстосума и в их числе имеется нужная мне. Мой Додж. Домой после встречи с ним возвращаюсь глубокой ночью со всем необходимым, чтобы вернуть то, что когда-то продал. Вижу свет, который горит в окнах Дэни и гоню от себя прочь мысль подойти к ее двери, постучать в нее и снова увидеть ее. Блять.  Так нельзя. Десять лет она не давала о себе знать. Напоминаю себе, сколько Хейден не выходила на связь и убеждаю в том, что если бы остались какие-то чувства ко мне — нашла бы уже и встретилась со мной. Запираю за собой дверь, задергиваю шторы на окнах и как опускаю голову на подушку, сразу засыпаю... 
Утром просыпаюсь от будильника на сотовом и сонными глазами вычитываю текст, полученный от Шер. Она скинула мне адрес, где сегодня утром пройдет прощальная церемония с Виктором Денверсом. "Если бы в мою жизнь после всего вернулся Курт, я бы его не отпустила. О Лили не волнуйся, я с ней побуду еще два дня."— читаю ее сообщение несколько раз, откидывая сотовый на прикроватную тумбочку. Я не думал о том, чтобы поехать на похороны отца Дэни, а теперь понимаю — Шерил права, мне нужно там быть. Быстро завтракаю, привожу себя в порядок и вытаскиваю из шкафа черный классический костюм с белой рубашкой, который в последний раз надевал на похороны друга и сестры. Застегиваю запонки, вливаю в себя на выходе чашку крепкого кофе и выхожу к тойоте Шер, на которой езжу последнее время, как ее лишили водительских прав за вождение в нетрезвом виде. Голос из навигатора называет необходимое место и я паркуюсь неподалеку от участка похоронного дома. Повсюду ходят люди в служебной форме полицейских, не особо выделяющиеся на фоне тех, кто пришел в траурных тонах. Не сливаясь с толпой, наблюдаю со стороны, как собравшиеся общаются между собой и по очереди заходят в комнату попрощаться с Виктором до его перевозки на кладбище. Здесь слишком много людей. Не хочу привлекать к себе внимание и без того осложнять в этот день положение моей жены. Поговорю с ней потом наедине, чем в толпе коллег отца и друзей, которые зададут вопрос, кем я прихожусь ей и Виктору. Достав пачку сигарет, отхожу в сторону, щелкаю колесиком и подкуриваю. Медленно делаю затяжки, наблюдая за прибывшими приглашенными. В толпе замечаю фигуру Хейден, сжав сигарету между зубами. Она выглядит такой худой и хрупкой в своем черном платье среди всех остальных. Сразу испытываю порыв подойти к ней, накинуть на плечи свой пиджак и увести подальше от людей, которые окружили ее, желая получить от нее внимание. Но я не двигаюсь с места, пытаясь в себе этот порыв придушить. Я очень скучал по ней, но время изменило ее так же, как и меня. Возможно, мне не хватает той Дэни, которой давно уже нет, а ей необходим рядом с собой человек, каким никогда не стану. На протяжении прощальной церемонии не свожу глаз со своей жены и когда все начинают расходиться к своим авто, следую за ними. С сигаретой между пальцами шагаю к тойоте, но отвлекаюсь на громкий женский голос. По рассерженному поведению женщины средних лет понимаю — что-то  в организации похорон Виктора пошло не так. Случайно подслушиваю разговор и дело дрянь. Заглохла машина для перевозки.
— Можно посмотреть? — зажимаю сигарету между губами, закатываю рукава на пиджаке с рубашкой и открываю капот, после кивка агента и водителя. Блять. Все плохо. Сообщаю это женщине, пожалев об этом сразу. Она разводит панику, начинает звонить по разным номерам, но итог один — никто не может им за короткий срок и без сбора всех официальных бумаг на разрешение перевозки предоставить транспорт такого класса. Хмурюсь, потому что позади нас некоторые приглашенные перешептываются, поглядывая в нашу сторону. Коллеги отца Дэни несут гроб, а агент смотрит на меня, подошедших людей из толпы, спрашивающих, что произошло и дергает плечами, явно не зная, как им сказать, что перевести тело они не могут. Только этой хуйни Хейден еще не хватало. Вспоминаю, какие на ремонт были пригнаны тачки в моей мастерской, набрав номер одного из своих механиков.
— Гейб, помнишь представитель одного ритуального агенства подгонял на диагностику Мерседес Бенц, нет другой, Спринтер класса Е. У нас еще? Да, он самый. Диагностику прошел? Отлично. Поднимай свой зад и приезжай на нем ко мне. Адрес и всю информацию скину сейчас. Успокойся. Я даю добро, бумаги соберу сам, тебе сделаю доплату.Давай быстрее. Женщина смотрит на меня, я скидываю в сообщении всю информацию своему сотруднику и уверяю даму из ритуальных услуг, что все в порядке. Отхожу в тень дерева, слушая, о чем она говорит со своими коллегами и как мой водитель появляется спустя минут десять на горизонте, машу ему рукой, потушив сигарету. — За подработку водителем также накину пару сотен баксов. Как довезешь до кладбища — съезди потом на автомойку еще. Гейб кивает мне, вылезая из ритуальной тачки, заговорив с женщиной и водителем. Раскатав обратно рукава пиджака, похлопываю своего сотрудника по плечу, шагая к припаркованному авто. Падаю за руль и хлопаю дверью как раз в тот момент, когда Хейден с коллегами отца, похоже, подходит узнать, в чем причина заминки. Представительница ритуального агентства добродушно улыбается ей, указывает сперва на новый транспорт с моим водителей рукой, затем в ту сторону, где я стоял и курил минуты три назад. Приоткрыв рот, женщина трясет головой в непонимание, выискивая взглядом кого-то в толпе, вероятно всего — мою морду и снова возвращается к разговору с Дэни, отдав сигнал водителю, что можем ехать. Хоть как-то смог помочь своей жене. Давлю педаль в пол и выезжаю следом за вереницей машин, припарковав Тойоту у ворот кладбища Альта-Меса. Закрыв тачку, шагаю за толпой, сразу найдя среди них свою жену. Даже с расстояния в десять метров я вижу ее состояние. Предчувствовал, что она будет так ощущать себя на похоронах отца. С Виктором Дэни никогда не была близка, но сейчас роль играет больше атмосфера, которая давит на плечи моей жены и напоминает другое событие — похороны брата. Именно поэтому я приехал. Поддержать ее, дать морально ощутить, что она—не одна. Я рядом. Развернувшись боком, делаю шаг вперед, сокращая разделяющее нас расстояние и становлюсь подле нее, устремив взгляд на гроб, которые несут коллеги Виктора.
—Соболезную, — говорю Дэни, имея ввиду не только потерю отца. Мне жаль, что ты снова переживаешь одни и те же эмоции. Жаль, что эти десять лет я не был рядом с тобой. Жаль, что причинил тебе боль. Жаль, что наша жизнь стала не такой, какой мы ее себе представляли. Не глядя на меня она отвечает "спасибо" и лишь позже замирает, словно только сейчас расслышав мой голос и что я проговорил. Не обращая на соболезнования других собравшихся, Хейден поворачивает ко мне голову и мы смотрим друг на друга, пока воздух не разрывают три громких залпа. Сослуживцы отца Хейден хоронят его со всеми почестями, отдав свою честь. Чужие голоса вырывают Дэни от меня и она снова повторяет им одну и туже фразу. Гроб медленно опускают в землю, близкие друзья Виктора заговаривают о нем, вспоминая, какой он был, а я начинаю двигаться сквозь толпу в сторону своей припаркованной машины. Неспешно и аккуратно добираюсь до нее, беру из салона в руки букет цветов, купленных еще по утру, и иду к могиле той, которой их принес — Эл. Я часто прихожу к ней, иногда просто молча стою по часу  у надгробной плиты, иногда рассказываю сестре что-то из своих переживаний, словно Элли жива и сидит рядом со мной. Ее смерть оказалась тем самым рубежом, который разделил мою жизнь на два периода: "до" и "после". Эл была рядом с детства, видела все мои успехи, провалы, боль. Знала таким, каким видят только близкие. С ее смертью у меня словно вырвали кусок сердца и пустоту в том месте я заполнить так ничем не смог. Воспоминания об Эл изо дня в день крошат душу на осколки. Бывает, получается собрать из них картину старого самого себя, но чаще по ощущениям я так и остаюсь в разбитом состоянии. Безумно любил свою сестру и мне очень тяжело жить без нее. Опускаю на могилу Элли свежие цветы, убираю старые. Смотрю с болью на ее имя, год смерти, про себя проговариваю, что скучаю по ней и разворачиваюсь к надгробной плите спиной, шагая по кладбищу вдоль дорожек. По привычке дальше иду навестить Курта, вспоминая свой последний разговор с ним. Я был в Аризоне, завершал свои дела, он готовился к заезду. Мы не виделись почти полгода и договаривались о встрече. Его последние слова никогда не забуду, их же и предложил потом сделать в качестве гравировки на надгробной плите. Помню спросил у него, где мне его искать и Веллер с сарказмом ответил: "Ищи свой смысл, и там мы встретимся". Я усмехнулся в трубку и проговорил "Окей, увидимся именно там", словно знал, где этот ебаный смысл находится и как до него вообще добраться. На следующее утро мне позвонила Шер и сказала, что Курт насмерть разбился в гонках. Этим же днем я вылетел в Пало-Альто, чтобы успеть на его похороны и именно здесь позже обрел свой смысл жизни в лице Лили, привязавшись к ней еще до смерти Эл. Курт никогда не думал обо всем слишком серьезно. Не знал, что его фраза будет преследовать меня очень долго и обретет какой-то посыл. Он был отличным другом, который даже последними своими словами хорошо встряхнул меня, пусть сам того и не подозревал. "Ищи свой смысл, и там мы встретимся"— читаю про себя его фразу и замираю у колумбария, расслышав по другую сторону голос Дэни. Она с кем-то говорит по телефону, думая, что находится тут одна и ее никто не слышит. Из сотового моей жены раздается мужской голос, проговаривающий ей фразы, от которых ощущаю острый укол в грудной клетке. Мы все еще официально женаты, но я больше не имею права ревновать. Она живет дальше. Пора ее тоже отпустить, хоть и не хочу. Наш разрыв был блядским и невыносимым, но в глубине души я надеялся, что со временем отработаю свои долги, завяжу с образом жизни, который не нравился самому, смогу все исправить и верну ее. Сейчас, слыша разговор Хейден, прихожу к выводу — время ушло. Впервые за десять лет приняв это, испытываю под ребрами боль, схожую той, какую переживал в день смерти Эл. Жмурюсь от тяжелых ощущений внутри, словно мне нанесли сильный физический удар под дых, дослушиваю ответ Хейден на вопрос мужика из сотового и тихо отхожу в сторону. Руки убираю в карманы брюк, ёжусь, явно не от холода и ускоряю свой шаг, задав путь прямиком на выход из кладбища. Уже нет смысла встречаться с ней наедине и говорить. До машины дохожу за минуты три, опускаю руки на руль и пустым взглядом сверлю главные ворота Альта-Меса. Надеюсь он дал ей то, чего не смог я: сделал ее счастливой. Шумно выдыхаю, сдаю с ревом движка назад и рывком трогаюсь с места, гоня тойоту Шерил к своей автомастерской. На входе замираю в дверном проеме, встретившись  взглядом со своими работниками. В этом костюме уже появлялся перед ними, они помнят, в каком разбитом состоянии вернулся после похорон сестры, потому быстро возвращаются к своей работе, став до конца рабочего дня моей тенью: находятся рядом, но никто не лезет и не беспокоит. Благодаря такому отношению прочищаю свои мысли и покидаю в десятом часу свой кабинет. Щелкаю по ключам, снимаю сигнализацию, падаю в салон тачки и выезжаю на дорогу, добираясь до своего дома за пятнадцать минут. Сбавляю при виде дома Хейден скорость, глушу движок и выхожу из тойоты, бросив взгляд на окна, в которых вижу ее силуэт. Ощущения испытываю самые поганые. Никогда не думал, что буду находиться настолько близко к ней и вести себя как старый сосед по дому, а не родной муж. Сдавленно выдыхаю, чувствуя разрастающуюся тянущую боль в грудной клетке, поднимаюсь по ступеням на крыльцо, открываю дверь, включаю на первом этаже свет и вытаскиваю из кармана зазвонивший сотовый.
— Чего она забыла? — говоря с Шер по телефону, выхожу обратно на улицу из дома и иду на задний двор, сразу обнаружив в кустах игрушку, которую Менниг уже час ищет в вещах Лили, — она осталась у меня. Скажи Лили, что завтра завезу. Спокойной ночи. Прячу телефон обратно в карман своих брюк и иду обратно, застыв как вкопанной на тропинке перед своим крыльцом. Не подаю ни единого звука, уставившись на свою жену, которая стоит ко мне спиной. Она все в том же черном платье, медленно переступает с одной ноги на другую, цокая каблуками. В одной руке Дэни держит посуду с чем-то, другую сжимает в кулак и подносит к двери. Собирается постучать, но расправляет пальцы и опускает голову вниз. Вижу, как поджимает губы, открывает глаза и снова сжимает ладонь в кулак. Она сомневается. Зачем пришла? Бесшумно делаю шаги к ней, наблюдая за ее неуверенными действиями у моей двери. Сейчас могу уйти, дать своей жене передумать и развернуть в сторону своего дома, но я не хочу, чтобы Дэни уходила.
— Она открыта,— подаю свой голос, нахмурив брови от реакции Хейден. Ты чего такая дерганая стала? — извини, не хотел тебя напугать, — шагаю к ней, поднимаюсь по лестнице и проворачиваю ручку, распахивая перед своей женой дверь, — проходи. От дунувшего порыва ветра слышу запах духов Хейден и прикрываю глаза, ощутив растущее напряжение в каждой клетке тела. Как я скучал по ней. Негромко запираю за нами дверь и прохожу за Дэни на кухню, слушая причину, по которой она пришла ко мне так поздно. Принесла еду, подумала я проголодался? Внутри снова все ноет и скулит. Обо мне лет десять уже никто не думал и не заботился. — Как ты? — Хейден ставит тарелки на стол, разворачивается спиной к шкафчикам и я с тоской во взгляде наблюдаю за ее действиями. Она по памяти тянется к ящикам, где раньше всегда лежала посуда. Купив этот дом, сделал в нем все так же, как и в первое свое проживание здесь.
— Захотел вернуться к нормальной жизни и решил купить здесь именно этот дом, — пожимаю плечами, не сводя взгляда, как она опускает вилки на стол и передает мне тарелку. Тянусь корпусом к ней, невесомо соприкасаясь пальцами с рукой жены и поднимаю на нее глаза. Несмотря на наши никакие отношения, как же мне комфортно рядом с ней. Дэни рефлекторно одергивает руку, потянув мой рукав следом за собой. Не сразу въезжаю, что произошло.
— Стой, подожди, я запонкой за твой браслет зацепился. Кажется, Хейден перестает дышать, стоит мне сократить расстояние между нами в метр и аккуратно дотронуться пальцами до ее запястья. По собственному телу проходит ток. Давно не чувствовал ничего подобного, потому не отхожу от нее. Даже тогда, когда распутываю свою запонку из ее браслета. Медленно облизываю свою нижнюю губу и блуждаю глазами по лицу свое жены. Когда дело касалось Хейден раньше, всегда действовал уверенно, так какого хуя сейчас веду себя хуже девственника? Я ничего не теряю, если сделаю, что хочу. Поганее наши отношения не станут. Ласково провожу большим пальцем по запястью Дэни, подняв на нее взгляд. Грудь тяжело вздымается и опускается. Делаю шаг вперед к ней, выдыхаю своей жене в скулу и становлюсь  настолько близко, что ощущаю ее дыхание теперь на своей коже. Даже если она уже не та, я чертовски хочу ее поцеловать. Откинув волосы Хейден с плеч, провожу ладонями по ее рукам и смещаю на спину, крепко прижимая к себе. Проходит секунда, чувствуя, что она чуть склоняется ко мне и шлю все нахер, поцеловав Дэни Своим весом прижимаю жену к столу, приоткрывая губы и лаская ее язык своим, — я так соскучился по тебе, — проговариваю ей между поцелуем, который давно стал страстным, жадным, потому что мне мало одних ее губ. Мне мало ее. Покрывая влажными поцелуями шею Хейден, приподнимаю жену за зад на руках и усаживаю на стол, смахнув с него рукой все, что мне мешает. Вслух врезается звон битого стекла, однако так плевать на это.Посасываю губы, кусаю, вновь жадно проникаю языком в ее рот, по-хозяйски запуская ладони под край платья и лаская пальцами кожу на ее бедрах. Не знаю, в чем новый хахаль Хейден лучше меня, но если у нее осталась ко мне хоть капля прежних чувств — я верну ее. Больше не дам уйти. Сердцебиение участилось настолько, словно только что пробежал кросс, дыхание сбилось к чертовой матери и не могу уже остановиться, —как же я тебя хочу. С новым прикосновением ее губ, касанием наших языков, я заводился все сильнее. Моя жена понимала это вместе со мной, потому что от поцелуев мы резко стали переходить к действиям, касаясь друг друга так, как было много лет назад. Словно между нами и не провисал промежуток в десять лет разлуки. Блять. Срать уже на все. Я до одури хоту свою жену. Не отрываясь от нее, помогаю стянуть Хейден с себя ремень, скинуть пиджак, рубашку и резко расстегиваю молнию на ее платье, стягивая то с нее нахрен. Следом лифчик, трусы. Возбужден до предела только одним ее присутствием.— Дэни, — хрипло произношу ее имя, издав про себя гортанный стон от прикосновений родных рук у себя в брюках. Смахиваю оставшиеся предметы со стола, что мне мешают и укладываю на него Хейден, прикасаясь к ней везде, где только хочу и как хочу. Шея, плечи, грудь, живот. Чередую свои укусы с поцелуями, вновь исследуя губами любимое тело и вдыхая в легкие запах, который не мог забыть все эти годы, как и ее саму. Резко потянув ее к себе, раздвигаю ноги Дэни, целую грудь, покусываю ее соски, лаская их языком. Слух улавливает каждый прерывистый выдох Хейден и ее стоны, которые начинаю слышать чаще. Что осталось неизменным — открытость в сексе. В разговоре она сдержанна, малоэмоциональна, но здесь полностью раскрыта передо мной и та самая Дэни, в которую я влюбился и полюбил сильнее всех в своей жизни. Целую ее подбородок, скулу, подаюсь вперед, увлажняя головку члена по половым губам Хейден и резким толчком оказываюсь в ней, ощущая как ногти Дэни с силой впиваются мне в плечи, царапают спину. Гортанный хрип с томным полу-стоном вылетает у меня изо рта и я тут же наращиваю темп, двигаясь в ней дико, жестко, с каждым разом сильнее, словно боясь, что если отпущу ее снова, то потеряю ее еще на десять лет. Во второй раз этого точно не переживу. По кухне разносятся звуки страсти, похоти, разврата вперемешку с нашими стонами. Я безумно люблю ее, не могу жить без нее и не хочу. Ни раз слышал чужие фразы на тему: любишь — отпусти. Нихрена. Буду сказочным долбаебом, если сделаю так хоть когда-то еще. Все это бред собачий. Если любишь — нужно бороться. И я лучше сдохну, чем позволю ей уйти из моей жизни вновь. Снова впиваюсь в ее губы в безудержном поцелуе, вторгаюсь в ее рот, сильнее сжимая пальцами бедра Дэни и вдалбливаюсь в нее жестче,глубже, быстрее...

Она прикасается к моей коже и целует так, как я люблю. Знает лучше, чем кто-либо, вызывая гортанный стон одними невесомыми касаниями и томными вздохами в губы. Блять. Ни с кем так никогда не было. Только ей удавалось настолько пролезть мне глубоко в душу, под кожу, вывернуть всего наизнанку и найти все уязвимые места. Только с ней было до такой степени комфортно и хорошо. Стиснув зубы, увеличиваю заданный темп, вбирая в себя приятные слова Хейден во время поцелуя, которые эхом разносятся в голове. Она учащенно дышит, чаще вскрикивает и протяжно стонет, побуждая двигаться в ней быстрее и яростнее. Жадно целую любимые губы, резче вгоняя в нее свой член до основания. Не сдерживаясь, сильно впиваюсь пальцами в ее зад, резче насаживая на себя, совершая быстрые и беспощадные толчки.  Кусая мои губы, Дэни выкрикивает, содрогается в руках, опустив голову на плечо и лаская ладонями спину, в то время как не замедляю заданного ритма, чувствуя, что сам уже на грани. Сжимая сильнее её бёдра, резко подаюсь вперёд, издаю сдавленный рык и утыкаюсь носом в её шею, ощущая как по телу проходит дрожь. Дыхание сбивчивое, в ушах стоит гул, однако даже под бешеными эмоциями отчетливо слышу сдавленные всхлипы собственной жены и как она вздрагивает в моих руках, прижимаясь сильнее. Замираю на месте, кажется, перестаю дышать. Она плачет. Твою мать. Она. Плачет.
Никогда не мог спокойно смотреть на её слезы. Особенно когда знал, что причина, по которой она плачет – я. Здесь я не знаю, какое слово, действие или мысль, спровоцировали её и вылились в тихую истерику, которую моя жена не в состоянии оказалась подавить или контролировать. Всем своим видом выражаю сейчас полное непонимание ситуации, хоть она этого и не видит, крепче цепляясь ладонями в мои плечи.
– Дэни...– мягко касаюсь губами виска Хейден, ощутимо поглаживая своей ладонью её голую спину, чтобы успокоить. Впервые вижу свою жену в таком состоянии. Ощущаю собственным телом дрожь, исходящую от нее, чувствую как слезы стекают по плечу и прижимаю Хейден сильнее к себе, – все хорошо. Ласково провожу рукой по её волосам, целуя в висок. Эмоции, которые выходят из неё сбивают с толку. Я не знаю, что делать, какими словами успокоить, потому просто обнимаю Хейден в своих руках, пытаясь аккуратными прикосновениями унять истерику. Это именно истерика. Тихая, внутри, масштаб которой выходит наружу в виде потока её непрекращающихся слёз. Тихо шепчу своей жене на ухо успокаивающие фразы, прижимаю к себе и поднимаю на руках, шагая с ней по лестнице наверх. Она ничего не говорит, сильнее жмётся ко мне, даже когда опускаю её рядом с собой на кровать. Что ты пережила? О чем я не знаю? Перекидываю руку у неё над головой и прижимаю к себе, молча наблюдая за эмоциями, которые, стихают, как она закрывает глаза и засыпает. Что происходило с ней за эти годы? Крепче обнимаю её своей рукой и зарываюсь носом в волосы, вдыхая родной запах. Не могу привыкнуть к её присутствию. У меня лет пять ушло на то, чтобы полностью научиться жить без неё, отвыкнуть от вещей, которые стали с ней неотъемлемой частью жизни. Потому когда она во сне закидывает на меня свою ногу и практически забирается сверху, перестаю двигаться, вновь слыша, как внутренняя броня рушится и трещит, заставляя вспоминать все такие моменты с ней. Как я скучал. Сглатываю липкий ком в горле, шумно выдыхаю, пытаясь унять дрожь во всем теле, обнимая свою жену руками. Слышу и ощущаю на своей шее ее дыхание, утыкаюсь подбородком в её макушку вновь, улыбаясь от эмоций, который расползаются по всему телу, когда мозг осознает, что все её прикосновения и присутствие – не иллюзия...
Просыпаюсь ото сна, но глаз сразу не открываю, силясь принять разочарование и привыкнуть к ноющим ощущениям в грудной клетке. Испытываю спектр поганых эмоций, не ощутив рядом с собой тепло, исходящее от тела своей жены, которое чувствовал, проваливаясь в сон. Быть друг другу что-то обязаны мы перестали десять лет назад, рядом со мной её давно ничего не держит. Она ушла. Снова. Этого стоило ожидать. Присев на кровати, тяжело оглядываю пустую комнату и поджимаю губы, на секунду прикрыв глаза. Во второй раз с её уходом так же больно примириться, как и в первый. Медленно вставая с кровати, иду к шкафу, натягиваю на своё тело футболку, джинсы замерев с ладонью на двери. Не понял. Хмурю брови, нервно облизываю губы, бесшумно двигаясь к выходу из спальни на звуки, доносящиеся внизу. Мне не показалось. В доме я не один. Она не ушла? Изо рта вырывается облегченный выдох, на губах появляется слабая улыбка, стоит завидеть её силуэт. Плечом прислоняюсь к дверному косяку, скрещиваю руки на груди, не сводя своего взгляда с жены. Сердце подпрыгивает и уходит вниз, когда её действия, такие обыденные и хорошо знакомые, вызывают в памяти столько воспоминаний из нашей совместной жизни. Оперившись виском о косяк, начинаю улыбаться, потому что хоть что-то за столько лет осталось прежним: она все также неправильно ставит фильтр в кофемашину и тянется к самой верхней полке за кружками, вместо того, чтобы взять другие с конторки под рукой. Пока Хейден не замечает моего присутствия, внимательно наблюдаю за ней, улыбаясь чаще. Десять лет меня не покидало ощущение, что в жизни нет чего-то очень важного. Видя сейчас свою жену перед собой, понимаю, чего именно – мне не хватало её.
–Доброе, – отталкиваюсь от дверного косяка и подаюсь корпусом вперед, оказавшись под взглядом Дэни. Не без тени улыбки слушаю, о чём она говорит, аккуратно беру из рук кофе для себя, подняв взгляд вверх, – я тоже давно так не высыпался. Подмывает спросить, почему она стала пить снотворное, понять, о чём ещё не знаю и что происходило с ней за эти годы, о вчерашних эмоциях, но вместо этого просто молчу, с тоской в глазах осматривая свою жену, которая натягивает рукава своего свитера вниз и слегка ёжится. Тебе холодно? Я в одной футболке и мне жарко, а она греет свои руки о чашку, дёрнув плечами. Про себя усмехаюсь, вспомнив, как раньше руки моя жена грела не о чашку с горячим кофе, а об меня. Тогда часто раздражался из-за этого, а теперь понимаю, что те моменты были самыми теплыми в моей жизни, по сравнению с дальнейшими годами холодного и пустого существования. Молча делаю глоток кофе, ставлю чашку на стол, шагнув к Дэни.
–Позавтракай со мной, – отодвинув перед своей женой стул, подхожу к ней со спины и опускаю ладони на плечи, слегка массируя их. На сколько она приехала в Пало-Альто? Что будет дальше, с учётом вчерашней ночи? Чего ожидать? Значило ли всё, что она смогла простить меня? Вопросов очень много, но не задаю ей ни одного и не даю заговорить обо всём первой. Я не знаю, как она теперь смотрит на события, произошедшие с нами в прошлом и из-за которых мы в итоге разошлись. О чём думает, когда поднимает на меня свои глаза и изучает лицо? Мы взрослые люди, надо обо всём поговорить, однако я шлю это «надо» в пешее эротическое, потому что в данную минуту просто хочу быть с ней и не раскапывать кладбище воспоминаний, от которых на душе по сей день паршиво. Разговору всё равно быть. Мы придём к нему. Но до момента, когда мы вытащим наше прошлое, надеюсь успею её узнать и ответить хотя бы на часть собственных вопросов, не дающих покоя. Как бы ебануто это не звучало, до разговора у меня есть время познакомиться с ней снова, понять, кем она стала, как живёт и что чувствует ко мне. Если чувствует… Морщусь от дурных мыслей, прогоняю их сразу же прочь из головы и сажусь на соседний стул рядом с Дэни.
–Какие у тебя планы на день? – непроизвольно улыбаюсь на слова жены, придвигая к себе тарелку с едой, приготовленную для меня, – у меня день свободный, проведёшь его со мной? Облизываю нижнюю губу, делаю глоток кофе и смотрю на Хейден, в ожидании ответа. – Чего бы тебе хотелось? Она задумывается, застыв с кружкой в руках. Непривычно завтракать с ней и планировать совместный отдых. Всё это было так давно. – Последний раз я был на пляже лет семь назад, или восемь, не помню даже. Хейден ставит кружку рядом с моей, стрельнув в меня удивленными глазами, я же пожимаю ей плечами, – времени не было, – мотаю головой после вопроса жены о том, когда я плавал в последний раз, пытаясь вспомнить сам – когда и правда такое было, – с университета больше не бывал в бассейне. Потом лет шесть мотало по штатам и не подворачивалось возможности. А ты? Она снова греет руки о чашку, не удивив своим ответом.  Лет пять назад выбиралась на пляж, или шесть. Дэни, как и я, не помнит об этом. Похоже не я один жил работой, найдя в постоянной занятости отвлечение от всего. – Давай для начала сходим на пляж тогда? – Хейден делает акцент на слове «сходим», выделив его интонацией таким образом, что без прямого вопроса понимаю, о чём она спрашивает. Закинув в рот кусок мяса, пережёвываю то и щерюсь в улыбке, заранее представляя её реакцию на мой ответ, – у меня нет машины. Негромко смеюсь, потому что предугадал эмоции жены верно. Старую тачку продал по приезду в Пало-Альто. Железо было хорошее, движок на вес золота, но после своего Доджа всё казалось говном редкостным. Новая отличная тачка не стала исключением. По факту смешно – владелец автомастерской у которого нет своей машины, но решил, что лучше так, чем ездить постоянно на раздражающем меня импортном ведре, – пока Шер лишили водительских прав езжу на ее Тойоте, ты смотрю тоже пересела с Импалы на люксовый внедорожник. Жена заговаривает о комфорте, практичности и я её понимаю, кивнув головой, – для мегаполиса неплохой вариант. Ты теперь живешь где-то в большом городе? Нью-Йорк? Бостон? Чикаго? – удивленно вскидываю брови, услышав, где она поселилась после Монтерея. Лос-Анджелес. Мы находились не так далеко друг от друга, – ух ты, осела на Беверли-Хиллз? Хейден улыбается, рассказывает какой дом прикупила для себя, а я пытаюсь визуализировать его в голове и ее саму в нем. – Подожди, ты хочешь сказать, что живешь в доме с выходом на пляж и ни разу не выходила к нему? Дэни дергает плечами, на что я чуть слышно усмехаюсь, почувствовав шевеление пальцев жены под своими. Опустив глаза на стол, около секунды смотрю на ладони, которыми накрыл её, даже не заметив, в какой момент сделал это. Всё вышло рефлекторно и неосознанно, потому что по эмоциям, выступившим на лице Хейден, делаю вывод –  она тоже не поняла, когда стал греть её руки в своих. Повисает неловкая пауза и ощутимое напряжение. Блять. С одной стороны, между нами все проще некуда, а с другой – хуйня полная. Медленно вытащив свои ладони из-под моих, Дэни хватает со стола вилку, скорее всего, чтобы занять руки и свести неловкость между нами на нет, сменив тему разговора к вопросам обо мне. – Я работаю также в автомастерской, чуть повыше в должности, но по сути ничего не поменялось. Занимаюсь тем, в чем разбираюсь и что получается лучше всего,– слушая меня, Хейден поджимает губы, и я спешу внести ясность, чтобы моя жена не сделала неправильные выводы из слов, – законным образом. Много путешествовал последние лет семь по штатам, в основном по работе. Хейден понимает, о чём я говорю и не задает глупых вопросов, тему также не переводит, слушая то, о чем могу ей рассказать. С ней все также легко, несмотря насколько сильно она  изменилась за десять лет. Дэни разговаривает со мной, а я подмечаю про себя все мелочи в её поведении, убеждаясь, какая она теперь другая. Пьет таблетки, чтобы уснуть, нихрена не ест. Даже движения  стали не такими: более сдержанные, механистичные, без прежней живости и энергичности. Такой Хейден не помню. Говорит чуть тише обычного, меньше смеется, не сопровождает свои слова активной жестикуляцией. Все что я вижу – подобие, оставшееся от её прежней живой мимики. Почему стала как я? Раньше ты не носила все свои эмоции внутри и не сдерживала чувств. Скептически изгибаю бровь, обратив, как она вновь гоняет вилкой по тарелке куски с мясом. Лили делает также, когда не хочет есть. Куда делся твой аппетит? Мы говорим уже больше часа и за это время она не съела ничего. Нахмурившись, нанизываю на вилку мясо из своей тарелки, пережевывая то с кривой харей. Дэни, как и рассчитывал, подмечает смену моих эмоций, спрашивая, чего не так, – ты все также перебарщиваешь со специями. – в рожу летят фразы, от которых еле сдерживаю улыбку. – Попробуй. – покосившись на меня, Дэни нехотя нанизывает на вилку мясо у себя в тарелке и откусывает от него,– ты целиком, так не прочувствуешь. Она съедает один кусок, второй, третий и вскидывает брови, задав вопрос мимикой, – попробуй моё тогда, –со скептицизмом она съедает несколько кусков с моей тарелки и выносит вердикт, что мясо на вкус одинаковое. – я знаю. Хейден меняется в лице, поняв, что все это время делал. Убрав вилку на тарелку, она, пытаясь скрыть на своем лице улыбку, встает из-за стола, развернувшись к конторкам, но дойти до них не успевает – я перехватываю её по пути за руку, потянув на себя. Сил, как всегда, не рассчитываю и моя жена, чтобы не упасть, подается вперед ко мне, сев сверху на мои колени. Последний раз мы так завтракали в Монтерее. – Почему ты теперь не ешь? – придерживаю своими ладонями ее за талию, наблюдая, как она опускает свою тарелку обратно на стол и переводит на меня глаза. Вижу ее легкое пожатие плечами, сопровождающееся скомканными фразами – привыкла так, времени нет. – И кем ты работаешь? Ловлю каждое ее слово, складывая все сведения о новой Хейден воедино. Должность занимает солидную, это объясняет, почему сменила любимые кеды на туфли, которые на дух не переносила. Слабо киваю во время ее рассказа головой, задавая уточняющие вопросы. Своих ладоней с ее тела не убираю. Хотя надо бы это сделать, дать Дэни слезть с моих колен,однако вместо этого смещаю одну свою ладонь своей жене на поясницу и мягко прижимаю к себе ближе. Прикрыв глаза, выдыхаю ей в ключицу, невесомо провожу щекой по ее шее, касаясь губами скулы. Все еще не могу поверить, что она – реальна. Не одна их тех галлюцинаций, которые видел в пьяном бреду. Ни к кому после нее больше не испытывал настолько сильных чувств, да и ничего серьезного после Хейден ни с одной женщиной не было. Дальше перепихона не уходил, в жизни и рядом с собой в другом статусе не видел ни одну. Такой образ жизни устраивал. Меня. У Дэни за десять лет могло сложиться все по-другому. Престижная работа, приносящая хороший доход, свой собственный коттедж на побережье Лос-Анджелеса. Хахаль вон какой-то имеется, пусть за наш диалог она ни разу не упомянула о нем, или не оговорилась - «мы», «нас». Везде фигурировало одно- «я», «меня», словно его и нет в помине, хотя из телефонного разговора сделал иной вывод. Воспоминания на кладбище всплывает в башке и совсем не к месту. Не знаю, какие у нее с ним отношения, пока так и не понял, но от одного факта наличия отношений внутри ощущаю, как горлу подступает эмоция, которую очень давно ни к кому не испытывал – ревность. Когда чувствую ладони Хейден, обнимающие мою шею, осознаю, что задумался и непроизвольно сжал сильнее ее в своих руках. Плевать мне, какие у нее с новым хахалем отношения, кто он и что было за эти годы. Я ее люблю, она все еще моя жена и на этот раз не дам уйти из моей жизни. Прекрасно вижу, как Дэни реагирует на каждое мое прикосновение. Ее все также тянет ко мне. Остались ли старые чувства – не уверен, но их отголоски точно есть. Если бы вообще ничего не чувствовала – прекратила еще всё вчера вечером. Утром у неё была возможность сбежать, но она до сих пор рядом со мной. По спине словно проходит импульс тока, стоит ей начать поглаживать ладонями мою шею. Сглатываю, медленно касаюсь губами её подбородка, следом целую в нижнюю губу, улыбаясь, когда Хейден открывает рот, отвечая на поцелуй. Настолько сильно соскучился по ней, что еле сдерживаю себя, чтобы не повалить её на этот стол вновь. Дыхание учащается, слышу, как изменяется и её. Сквозь поцелуи Дэни говорит о своей жизни в Лос- Анджелесе, а у меня в голове проносится лишь один вопрос,– ты счастлива? –шепчу своей жене в губы, озвучив вопрос, которым задавался все эти годы. Дэни медлит с ответом, придвигаясь ближе ко мне, –нет,– честно и кратко проговариваю на встречный вопрос жены, обвиваю талию руками, легко целуя Хейден в шею. Вместо слов она поглаживает ладонями мою спину и плечи, опускаю лоб ей в ключицу, не ослабляя объятий до тех пор, пока вслух не врезается мелодия её сотового. Слышу полушепотом от неё на ухо – это по работе и убираю руки с тела жены, провожая её взглядом к соседней стене, к которой она прислоняется, ответив на звонок. Допиваю одним глотком свой остывший кофе, краем уха слушая, о чём Хейден говорит по сотовому. Десять лет назад не поверил, скажи кто, что Хейден станет до мозга костей бизнес вумен, хотя, судя потому, как моя жена ведёт диалог со своим оппонентом, она демон в юбке, а не бизнес вумен.
Вспоминаю, как обычно веду переговоры с подчинёнными и партнерами я, если от сделки есть финансовый и репутационный риск, и издаю про себя смешок. В бизнесе такой же сатана. Дэни серьёзно кого-то отчитывает за проёб, одарив улыбкой на мой негромкий смех в её сторону.
– Ничего, – мотнув головой отвечаю своей жене, только что завершившей деловой разговор по сотовому, – забыл, какая ты бываешь прямолинейная и упёртая, когда уверена, что права, – возвращаю свой взгляд на тарелку, доедаю остатки и встаю из-за стола, шагнув по направлению к Хейден, – спасибо за еду. Я по ней тоже соскучился,– Хейден улыбается и резко меняется в лице, стоит мне заговорить дальше.
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – она много от каких тем ускользнула в разговоре, но конкретно сейчас говорю ей о самом первом своём вопросе, – ты хочешь провести день со мной? Гипнотизирую свою жену таким же взглядом, каким она смотрит на меня и сокращаю между нами расстояние, проведя пальцем по ее руке от запястья до кисти. Заостряю внимание на небольшом шраме, которого раньше у него не было. Хейден в это время также обнаруживает на моей шее ожог, спросив о его появлении раньше, чем я успеваю заговорить о ее шраме, – пожар, получил пять лет назад, когда вытаскивал Курта из загоревшейся тачки. Откуда у тебя этот шрам? Поглаживаю руку Хейден по заметному рубцу, целую в щеку, когда она уходит от разговора на эту тему. Хорошо. Расскажешь, как захочешь. Я не буду  затрагивать темы, на какие ты не хочешь говорить. Между нами повисает пауза, Дэни блуждает глазами по моему лицу, я смотрю на нее, заулыбавшись на ее словах «можем идти». Кивнув своей жене в сторону выхода из кухни, беру в коридоре куртку, обуваюсь, хватаю с полки сигареты и открываю перед Хейден входную дверь, выйдя следом за ней. Поравнявшись с Дэни, вставляю сигарету между зубов, щёлкаю колесиком зажигалки, чуть не выронив сигарету изо-рта, завидев, как моя жена вытаскивает из своей сумки пачку сигарет. Ахуенно. Нихрена не есть, пьёт таблетки, чтобы уснуть, курит. Какие ещё сюрпризы имеются?
– Давно ты куришь? – смыкаю челюсть, осознав, что подтолкнули потянуться за сигаретой все события, последовавшие с похоронами Тайлера, – также начал в тот же период. Недоговоренность между нами чувствуется, как и напряжение из-за несостоявшегося разговора обо всём. Втягиваю в лёгкие дым, вздрогнув на прикосновение руки Хейден, в которой она сжала мою ладонь. Дэни тоже  чувствует, что нам необходимо поговорить, есть о чем, однако как и я – оттягивает этот момент. Сделав ещё одну жадную затяжку, сильнее сжимаю её руку в своей, шагая  вдоль знакомых улиц. Мы идем не спеша, Хейден курит в молчании, я тоже, посматривая в сторону своей жены чаще, чем на дорогу перед собой или под ноги. Испытываю сильное желание притянуть её к себе и в этот раз делаю, как хочу: затушив сигарету, опускаю свою ладонь на спину Дэни, веду по пояснице и обнимаю свою жену одной рукой за талию, придвинув ее ближе к себе. На ходу целую Хейден в макушку, улыбнувшись в неё же, стоит ей обнять мой торс руками. Приятно ощущать тепло её тела, слышать биение сердца, чувствовать дыхание на своей коже и касания, которые сменяются поцелуями. Мы снова по пути говорим друг о друге, не затрагивая события, изменившие нас. Я немного узнаю, какой стала моя жена, а она в свою очередь уже имеет какое-то представление о том, что теперь из себя представляю я. Отпустив Хейден из объятий у главного входа на пляж, иду за ней, осматривая место, где последний раз также был только с ней. Воспоминания сам оживают перед глазами, показывая мне лучшие моменты из жизни, в которых был счастлив.
Дэни подходит ближе к берегу, я следую за ней, встав со спины настолько близко, что ощущаю кожей тепло ее тела, даже не касаясь ее. Около минуты каждый из нас думает  о чем-то своем, не отрывая глаз от океана и линии горизонта. Порыв морского бриза развевает волосы Хейден, обдав мое лицо ее запахом, по которому я так скучал. От нахлынувших воспоминаний прикрываю глаза, подхожу к своей жене вплотную, опустив свои руки на ее живот. Шестнадцать лет назад с этого пляжа в наших отношениях все изменилось. Старшая школа и первые три года в университете вспоминаю как лучшие годы в жизни.  Эл была жива, Дэни находилась рядом, являясь для меня семьей.
– Чая Ухёна только не хватает, – впервые за нашу встречу Дэни смеётся. Смеётся искренне и заразительно, как смеялась только в школе. Обнимаю свою жену крепче руками, когда она откидывает голову мне на плечо и поглаживает ладонями мои руки. Рядом с нами никого нет. Берег пляжа пуст. Лишь звуки музыки и крики подростков, устроивших пляжную вечеринку  в километре от нас, не дают подумать, словно мы тут совершенно одни. Атмосфера очень похожа на один из наших вечеров в старшей школе. Не думал, что даже спустя столько лет, одно место способно сохранить такое количество воспоминаний. Отступив назад, скидываю с себя куртку на песок и следом стаскиваю футболку, прекрасно слыша, о чем говорит моя жена.
– Тогда тоже стояла осень и такая же погода, пойдём, – дергаю её низ свитера и Хейден поднимает руки над головой, позволяя мне его с неё стащить. Избавившись от обуви, снимаю с себя джинсы и подхватываю Дэни на руки, видя, как она пробует ногой воду. Крепко вцепившись ладонями за мои плечи, Хейден негромко вскрикивает, когда вместе с ней захожу в прохладную воду, погружаясь  с ней на глубину. В воде моя жена обнимает меня ногами, прижимаясь щекой к плечу. Плавая с ней так какое-то время, вслушиваюсь в шум волн, поглаживаю спину Дэни руками, закрываю глаза и наслаждаюсь ее прикосновениями. В башке крутятся все события из нашей жизни, за большую половину из которых испытываю огромную вину перед ней.
– Дэни, – услышав мой голос, она поднимает голову с моего плече, заглянув в глаза, – прости, что сделал тебе больно, что всё у нас сложилось именно так. Я виноват перед тобой. За многое, через что тебе пришлось пройти и пережить.