Когда я умер мне было двадцать четыре года. Врачи сказали чудо, что я пережил взрыв, обвал и вернулся с того света. Я бы это чудом не назвал, потому что после клинической смерти жизнь разделилась на отрезок «до» и «после».
«До» — были знания, планы, какое-то понимание.
«После» — ничего не имело смысла.
Я не видел ни яркого света, ни темноты, не пережил ощущения «вне» тела. Я просто вернулся. Вернулся другим и не захотел жить как раньше. Потому что внутри что-то щелкнуло, а со звуком щелчка пришло чёткое осознание: моё представление о мире и вся жизнь — ложь.
Было сложно объяснить даже самому себе, в чем именно заключался обман вселенского масштаба, но я его чувствовал. Интуитивно стал понимать, куда мне идти и что делать. Этим занимаюсь по сей день.
Перевернув страницу, зарисовываю по памяти кадр из сна, который пришел в салоне самолета, закрашивая бумагу резкими штрихами.
Моя память — мой фотоаппарат. Как пленка имеет свойство со временем выцветать, так и мои воспоминания. Потому я зарисовываю сны в блокнот. Это мой способ их хранения. Поначалу пробовал записывать, но текст не передает всю полноту сновидений так, как рисунки. Каждый сон приходит по-разному и не имеет систематики появления. Но в чём я точно уверен  — кадры из сна важны.
На листе появился рисунок незнакомой мне комнаты, но все детали я разглядел  лишь с последним штрихом, по итогу осмотра не узнав ни один из нарисованных предметов. Снова что-то новое.
Закрыв блокнот, я убрал его в дорожную сумку, провернул ключ в замке зажигания и отъехал от службы проката автомобиля.
Последний приснившийся сон отличается от всех остальных. Не только тем, что запомнился ярким и ощущением реальности событий.
Сворачивая на развилке, я постарался в замедленной «съемке» проиграть кадры слишком реалистичного сновидения, однако при намеренной попытке детальнее вспомнить обо всем, голова как всегда закружилась. Кадры сновидения резко замелькали, но не последовательно и с такой силой, что виски, казалось, сейчас взорвутся от боли. Пришлось сбросить скорость и остановиться на обочине дороги, ожидая, когда события сна полностью погрузятся во мрак вместе с противной пульсацией в голове. Давно меня не посещали такие острые приступы мигрени.
Вцепившись ладонями в руль, сильно сжимаю глаза и раскрываю их, несколько раз быстро проморгавшись. Завывание ветра снаружи и шум дождя немного успокаивает. Стук в висках ослабевает с падением капель. Странно.
Прежде я ни разу не задумывался, люблю дождь или нет. Но теперь, смотря на крупные капли, бьющие в стекла автомобиля, я почувствовал, что люблю, и с дождем меня что-то связывает. Словно он стал ещё одним связующим звеном в цепочке видений, доступ к которым открывался мне лишь во снах. Но что я хочу в них найти? Из-за чего зациклен и не могу отпустить? Почему отказался пить таблетки, выписанные врачами, согласившись испытывать головные боли, лишь бы видеть их. Зачем зарисовываю кадры в блокнот, анализирую и ищу достоверность?
Неотрывно глядя сквозь запотевшее стекло на пустую трассу, я невольно задумался о тех вопросах, на которые до сих пор не смог дать ответы. О многолетних исследованиях в мире археологии и полученных знаниях, встретившихся мне людях и новых открывшихся перспективах. Десять лет поисков вернули меня туда, где все началось, заставляя ловить себя на мысли, что я пришёл не к финишу, а встал на позицию старта.
Если бы в этот момент меня попросили описать свою жизнь одним словом, я бы выбрал слово дежавю. Его я чувствую сейчас. Его переживаю день ото дня последние пятнадцать лет. Словно в моей жизни уже было абсолютно всё. После клинической смерти я не испытываю новизны, а ловлю себя на чертовом дежавю.
Под моим управлением автомобиль сбавляет ход на подъезде к знакомому фасаду дома и медленно останавливается. Порывистым движением раскрываю дверцу, поднимаюсь с места и выхожу из салона. Сквозь прищуренные глаза разглядываю посаженную мной пятнадцать лет назад яблоню и отчего-то улыбаюсь, щурясь сильнее из-за пульсирующей боли в висках. Что же такое, почему не проходит? Обычно приступы не длятся дольше трех минут, имея волнообразный характер.
Тем временем дождь усилился. Прохладные капли ползли по шее за ворот пальто и пиджака с рубашкой под ним, посылая волны мурашек по всему телу, отчего я ускорил шаг. До крыльца дома я практически бежал, подгоняемый потоком воды с неба. Заскочив по каменным ступеням под крышу, я замер вплотную у двери и несколько раз твердо постучал в неё кулаком. По ту сторону до меня донеслись шаги, с их приближением пульсация в висках притупилась, а когда дверь распахнулась — вовсе пропала. На пороге передо мной предстала Мюриель — моя мать. 
— Ходж... Тихий шепот лезвием прошелся по ушным перепонкам, потому что собственное имя прозвучало так, будто женщина его прокричала.
— Почему ты не сказал, что приедешь?
— Ты не рада меня видеть? Она с тяжелым выдохом убрала ладонь от дверной ручки и взволнованно уставилась мне в лицо, мягко опустив обе руки на мои плечи. Теплые карие глаза некоторое время смотрели вглубь меня. Никто из нас не говорил больше ни слова. В воцарившейся тишине было что-то пугающее, даже шум дождя ушел на второй план и слабо улавливался слухом. Внезапно мать придвинулась ближе и крепко обняла меня.
— Конечно рада, — Мюриель замотала головой, грустно улыбаясь, — проходи скорее в дом, вымокнешь же под дождём. Эмоции матери мне совсем не понравились. Рейф собрал нас под одной крышей по хорошему поводу, не вижу причин для печали. Или будущая невестка уже разочаровала?
— Всё в порядке?
— Да, — вздохнула Мюриель и на какое-то время как-будто о чем-то задумалась, — все хорошо. Она отошла в сторону, давая мне пройти внутрь, и закрыла входную дверь.
— Рейф со своей невестой уже приехали, отец тоже подъедет, но чуть позже.
Мы прошли вдвоем дальше по коридору, остановились недалеко от входа в столовую и тут я почувствовал на себе чей-то взгляд. Не отходя от матери, повернул голову в строну зеркала на стене и увидел в его отражении, как меня разглядывает она: темноволосая женщина лет тридцати пяти, с угловатым лицом и острым подбородком, который ничуть не портил её внешность и не создавал общего впечатление «грубого» лица, благодаря выразительной форме глаз и самим глазам, оттягивающим всё внимание на себя. Позабыв, что снял с плеч пальто, чтобы повесить на вешалку, я уставился женщине в лицо, пытаясь вспомнить, где мог видеть её. Зрительный контакт длился короткий миг, но мне казалось, будто пролетела бездна времени.
— Кристин, познакомься, это мой младший брат — Ходж.
Интересное имя. Производное от мужского и имеет латинские корни. Кристин... Пока Рейф рассказывает ей обо мне, я пробую каждую букву женского имени на языке, смакую по слогам и испытываю знакомое чувство — дежавю. Имя не просто знакомо мне, оно находит отклик внутри, побуждает повернуть голову и взглянуть в сторону его обладательницы.
Закончив монолог, старший брат широко улыбнулся мне и встал из-за стола, сокращая разделяющее расстояние между нами.
— Рейф, ты был в курсе его приезда? —растерянно мотнув нашей матери головой, он хлопает меня по плечу в ответ на мои приветственные объятия и отходит на шаг.
— Да, Ходжу еще две недели назад поступило предложение по работе от университета, я знал, что он приедет и специально выбрал день, когда нам всем было бы удобно встретиться за ужином.
В словах брата прослеживалась логика. Я кивнул матери и отказался от пояснений. Уверен, вернемся к этой теме в разговоре один на один с ней. Мюриель умная женщина и явно догадалась, что причина моего возвращения связана не только с перспективным предложением от университета. Читать лекции мог и в Перу.
Поджав губы, она неудовлетворенно кивнула и прошла мимо нас в сторону Кристин. Догадываясь, что в голове Мюриель сейчас вертятся самые разные мысли, я тоже в молчании проследовал к столу и сел напротив невесты брата, чуть дольше задержав взгляд на её светло-карих глазах...

— Рада познакомиться, Ходж.
Одна простая фраза невесты брата и в голове появляются отрывки снов, в которых слышал её ни один раз. В ответ у меня выходит лишь с улыбкой кивнуть Кристин и опустить глаза в тарелку, которую придвинула ко мне мать с любимой запеканкой.
Между Мюриель и Рейфон завязывается разговор, Кристин поддерживает его, когда её о чем-то спрашивают, а я тем временем смотрю на свое отражение в лезвии ножа. Изредка поднимаю со столовых приборов глаза, чтобы украдкой взглянуть ещё раз на Кристин и возвращаю глаза обратно в тарелку, не реагируя на разговоры за столом, пока не слышу в голосе брата тревожные ноты, появившиеся с ответом на телефонный звонок.
Что?
Удивляюсь и поворачиваюсь к Рейфу корпусом.
Ты сказал в вашем доме пожар? При таком то ливне?
Шокированная Мюриель прикрывает рот ладонью, а Рейф успокаивает невесту, уверяя Кристин, что разберется со всем сам и волноваться ей не о чем. По его внимательным жестам к женщине делаю вывод,  насколько сильно он её любит, и теплым взглядом провожаю старшего брата из столовой. Рад за него. Рейф давно готов к семейной жизни, если выбрал Кристин в лице спутницы жизни — во всем уверен. Искренне желаю ему счастья в браке с ней.
— Надеюсь все обойдется и последствия будут несерьезные, — я обнадеживающе посмотрел на Кристин и перевел глаза к матери, повторившей мою фразу практически одновременно со мной.
— Надо комнату подготовить.
— Иди, я составлю Кристин компанию, — воспитание не позволило бы Мюриель бросить гостью без внимания, по этой причине уверяю мать, что за время отсутствия позабочусь о невесте Рейфа, — может выпьем чего-нибудь? Бокал вина или пара глотков бренди не будут лишними после таких новостей с домом. Тут уже не до знакомства с семьей будущего супруга. Небольшая доза алкоголя поможет ей расслабиться и отпустить ситуацию до утра. Пожар уже случился, а с последствиями разберутся завтра с Рейфом. Пострадавший дом — не конец жизни. Его можно отремонтировать или отстроить заново. Мотнув головой предложению брюнетки, я протянул руку к бутылке и в следующее мгновение увидел яркую вспышку, разглядывая появляющиеся кадры с участием Кристин, которые раньше уже видел. Во сне. Но как... Время замирает, я не могу поверить в увиденное, жадно вглядываясь в видения, которые сейчас намного ярче и четче. Это как...
Резкий звон выкинул из кадров, перед глазами появились очертания родной столовой и немигающей женщины Рейфа.
Застыв на месте, я чувствовал учащенное сердцебиение и покалывание к месту, которому коснулась невеста брата.
Кристин повернула голову к Мюриель и замерла так на секунд пять. Не будь я сильно  поражен произошедшим между мной и невестой брата, сразу обратил внимание, как вытянулось и побледнело лицо матери; на упавший поднос и разбитые бокалы у ее ног. Но мне было не до этого. Я обалдело смотрел на сжатую в руке бутылку и тяжело дышал, все еще переживая воспоминание одного из снов.
В других обстоятельствах я нашёл бы логичное обоснование случившемуся. Призвал самого себя к голосу разума, знаниям и объяснил всё, отталкиваясь хотя бы от одного из существующего способа хранения информации — тактильной памяти. Мы не предаем значение многому, когда наш мозг путем восприятия на ощупь фиксирует сведения обо всем вокруг, с чем сталкиваемся на протяжении жизни. Мои мышцы помнят, с какой силой нужно опустить бутылку обратно на стол, не уронив её. Сколько необходимо приложить стараний для того, чтобы оттолкнуться ногами и встать со стула. Но это не подходит под объяснение случившегося с Кристин. Как я мог узнать касание женщины, с которой никогда не был знаком? Почувствовать, что люблю её, когда не помню ни чувств к ней, ни кто она такая. Я в тупике и у меня нет ответов. Когда что-то не работает как надо и у меня всегда есть знания, почему не работает — называю это теорией. Когда все работает как надо, но нет ответов, почему работает — для меня это практика. Но когда теория соединяется с практикой я нередко перестаю понимать, что происходит, потому что  в подобном слиянии закономерно ничего не работает как надо и я не знаю, почему. С Кристин как раз такой случай. Теория есть, практика тоже, а объяснения, почему обыденное касание сработало так, как сработало — нет. Это что-то за пределами моего понимания, но я найду ответ, что это было.
Будто под гипнозом, я механистично вышел из-за стола и быстрым шагом подошел к Мюриель, присев рядом с ней на корточки над битой посудой.
— Мам, что случилось? — опустив ладонь поверх её руки, я привлек  внимание матери и она обреченно посмотрела мне в глаза. Словно произошло что-то ужасное, но женщина не могла никому сказать, что именно.
— Всё в прядке, ничего страшного, просто поднос выскочил из рук.
Сосредоточенно глядя на битые стекла, я рефлекторно поставил один уцелевший бокал на ножку рядом с подносом и стал собирать разбитые осколки в раскрытую тканевую салфетку, подавляя минутный порыв выйти за дверь, дойти до машины с вещами и сравнить рисунок в блокноте с воспоминанием, которое только что увидел. Зачем? Появилось желание удостовериться, что не схожу с ума и мне пришло ведение не во сне, а наяву.
— Ничего, посуда бьется к счастью. Принесу с кухни другие бокалы для напитков, забыла про них совсем, заодно еду повторно разогрею к приезду Уиллорда и возвращению Рейфа. Иди к Кристин за стол.
Но есть мне совершенно расхотелось. Желудок скручивало, однако не от чувства голода, а больше непонимания и страха перед неизведанным. Я понимал, что сработал инстинкт самосохранения, заложенный мне с рождения природой, правда непонятно, из-за чего конкретно был запущен базовый механизм. Ведь явной опасности мне не угрожало.
Либо в столовой стало жарко, либо мне просто казалось, но я все равно расстегнул на рубашке две верхние пуговицы и медленным шагом вернулся к столу, неспешно притянув за горлышко бутылку вина, которую не успел откупорить.
— Не видел раньше такого. Собственного производства?
По реакции невесты брата мне показалось, что напугал её, когда заговорил и прервал воцарившуюся в комнате тишину. Прошло где-то секунд тридцать, прежде чем Кристин сфокусировала на мне свои глаза и заговорила.
Склонив голову, я слушал голос брюнетки, кивал с лёгкой улыбкой на риторических вставках в разговоре и ловил осознание, что больше заслушиваюсь именно голосом невесты брата, а не рассказом о работе винодельни мужа её сестры. Сидя уже напротив Кристин, я взял из рук вернувшейся к нам Мюриель бокалы и разлил по ним вино, не отводя все время глаз с той, на которой женится Рейф.
Кто же ты такая, Кристин? Почему воспоминание из сновидений появилось сами собой, стоило коснуться твоей руки? Почему незнакомка из моих снов, до этого приходившая лишь в образе расплывчатого силуэта, приобрела твои черты лица? Совпадение это, или нет? Не знаю.
Я исследователь. Мне свойственно находить подтверждение или опровержение любым  гипотезам. И я намерен проверить, прослеживается ли взаимосвязь между видениями и нашими касаниями. Коллеги с большим багажом знаний высмеяли бы мои предположения и завернули догадки за неимением вразумительных доказательств. Но я давно понял, что представления и знания о мире у людей усеченные. Есть вещи, которые от нас скрыты и ответы на них можно найти, лишь задавая вопросы вглубь себя. Прислушиваться не к голосу разума, а ощущениям. Мои ощущения сейчас кричат о том, что в этой женщине что-то есть. Нужно ещё раз прикоснуться к ней и посмотреть, каков будет исход. Но не сейчас. Позже.
Придвинув к Кристин двумя пальцами за ножку наполненный бокал с вином, я поспешил убрать руку до того, как она потянулась к нему и повернул голову на хлопок двери. Голос гость подал не сразу и я понял, что домой вернулся не Рейф, а отец.
— Ну и дождина, все не утихнет, — причитая на непогоду, Уиллорд снял с головы фетровую шляпу, следом шарф и тряхнул ими в воздухе, замерев при виде меня за столом.
— Ходж? — передав  мокрые вещи в руки подоспевшей к нему на подмогу Мюриель, отец поцеловал мать в щеку и, улыбаясь, уверенно шагнул к столу, мимикой побудив меня подняться со стула и подойти к нему для семейных объятий, — ты проездом заехал в гости, или насовсем вернулся?
— Больше второй вариант, — разомкнув объятия, отец проговорил, что поговорим о многом позже, вероятно не продолжив разговор отца и сына из-за присутствия гости, встречи с которой ждал не меньше, чем со мной.
— А Вы, правильно понимаю, Кристин? — улыбнувшись ответу женщины, отец мягко пожал невесте Рейфа руку, не скрывая радости от знакомства, — Рад, наконец, познакомиться лично, — забрав из рук матери повторно разогретую запеканку, он помог Мюриель донести оставшиеся блюда из кухни и по возвращению сел во главе стола, хмуро глянув на пустой стул рядом с Кристин.
— Где старший пропадает?
— В их доме случился пожар. Рейф поехал посмотреть, насколько все серьезно, — передав отцу тарелку, Мюриель рассказала более подробно, что случилось, отпив по завершению глоток вина.
— Во дела. Вы всегда можете остановиться на время у нас.
— Да, я уже подготовила для них комнату, Ходж, а ты тоже останешься?
Поджав губы, я поставил бокал с вином обратно на стол, так не сделав ни одного глотка, и посмотрел на мать.
— Нет, я планировал найти жилье в городе поближе к университету.
Ложь. Дом хочу снять ближе к месту раскопок, чтобы не терять времени зря даже на дорогу. Не знаю, почему, но последний месяц меня не покидает ощущение, словно время поджимает и нужно поторопиться.
— Ты же не поедешь ночью в такую непогоду?
Улыбнувшись, я уверил мать, что в грозу никуда не поеду и переночую сегодняшнюю ночь под крышей семейного дома. Мой ответ её расслабил, Мюриель вернулась к ужину, с отцом на пару засыпая вопросами невесту Рейфа.
— Кристин, а как вы с моими сыном познакомились? — подал голос отец, обращенный вновь к будущей невестке. Я тоже отвлекся от еды. Хотя, признаться честно, я поднимал голову с тарелки каждый раз, когда темы с абстрактных возвращались к личности женщины, в которую влюбился мой старший брат.
— Два года назад... — Уиллорд удивленно переваривал полученную информацию, я тем временем наблюдал за Кристин, — почему же мы встретились впервые только сейчас?
Действительно. Странно. Рейф бы спустя четыре месяца знакомства устроил встречу с родителями, особенно если чувствовал, что отношения перерастут в большее и будут закреплены официально. Смею предположить, знакомиться не спешила Кристин.
Подлив в бокал невесты брата и матери вино, я подметил, что вопрос отца поставил брюнетку в неловкое положение.
— Чего же вы тянули так долго?
— Отец, — внезапно для всех собравшихся я с нажимом в голосе прервал речь Уилорда и легким кивком головы дал понять, что это не наше дело. Они взрослые люди и если была причина — касается только их.
— Да ты прав, прости мою бестактность, Кристин. Давайте лучше выпьем за знакомство.
Пользуясь моментом, что родители отвлеклись на вино в бокалах, я придвинул за ножку бокал Кристин, буквально на мгновение коснувшись пальцем её руки и убрав ладонь. Подобно первому разу, видения мелькнули перед глазами вспышкой. Я видел, как после поцелуя подхватил невесту брата на руки и под её смех, закружил на руках, впервые сам смеясь так искренне, как никогда не смеялся.
Пропала картинка так же быстро, как и была вызвана.
Но гипотезу я свою проверил и ответ получил. Кристин связана с моими снами. Более того — благодаря прикосновениям у меня есть возможность пересмотреть их ещё раз. Наяву.
Кто же ты такая?

На протяжении всего ужина отец и мать вели себя по вежливому канону — как полагается всем родителям в первую встречу с будущей женой их сына. Оба знали, что Кристин важна для Рейфа, потому были с ней доброжелательны, с пониманием пытались найти общие темы разговоров и узнать лучше. Все осознавали, что в скором времени брюнетка присоединится к нашей семье и будет чаще контактировать со всеми нами. Не могу точно объяснить глубину появившихся эмоций, но как подумал об этом, в груди разлилось приятное тепло и предвкушение от новых встреч. Не знаю, какое впечатление невеста Рейфа произвела на Уиллорда и Мюриель, мое внимание Кристин зацепила крепко. Не только из-за необъяснимой тактильной связи, имеющей отношение к снам, просто... было в ней что-то родное. Словно я давно знал её и она всегда являлась важной частью моей семьи и жизни. Теперь я понял, почему старший брат быстро влюбился в эту женщину. Она умела расположить к себе так, чтобы с ней было комфортно общаться.
— Давай я помогу, — поднявшись из-за стола вместе с отцом, я протянул ладони к подносу с посудой, но Мюриель отошла с ним в сторону, проговорив мне, что справится сама.
— Уверена?
— Да. Ну или отец твой поможет, иди отдыхай. Боковым зрением я посмотрел в сторону Кристин, покинувшей столовую чуть ранее, и с легкой улыбкой кивнул матери. Следуя примеру невесты брата, я поблагодарил родителей за ужин, захватил с вешалки по пути пальто и покинул общество отца и матери, в отличие от брюнетки задав направление в сторону улицы. Непогода во дворе зверствовала в раскатах грома, сильном порыве ветра и проливном дожде, который с моего приезда лишь усилился. Поежившись с сырости и холода, я втянул подбородок в высокий ворот верхней одежды и зашагал быстрее к машине. С переносом вещей в комнату торопиться не стал. Решение немного задержаться во дворе стало спонтанным и продиктовано пульсирующей волной головной боли, охватившей виски на обратном пути к террасе дома. Что послужило причиной нового приступа  — я не знал, но раз голова все равно заболела, счёл это знаком, чтобы пролистать свой блокнот с рисунками, попытаться по ним воскресить в памяти видения из сновидений и сравнить их с теми, которые видел за столом с Кристин.
Раскрыв страницы на одном из старых рисунков, я сел на скамейку, достал из нагрудного кармана пальто мятную карамель и, развернув, закинул ее в рот. Пять лет назад я бросил курить, но вместо сигарет пристрастился к леденцам. Почему-то мятным, или со вкусом яблока. Бывшая девушка ни раз говорила, что испорчу конфетами зубы, однако обойтись без сладкого в ситуациях, в которых ранее размышлял за сигаретой, теперь не мог.
Не реагируя на прохладный ветер и раскаты грома, я быстро пролистал страницы, пока не обнаружил необходимый мне рисунок. Вот оно. Та же самая комната. Один в один. Некоторые неточности есть, но это поправимо. Склонившись к сумке с вещами, которую временно спрятал под скамейку, я достал из бокового кармана карандаш и прошелся стержнем по старому рисунку, внося в него корректировки по памяти с недавних кадров. К удивлению, боли в висках я не ощутил и спокойно проиграл в памяти свежее видение. Странно. Имеет ли к этому отношение Кристин? Задумавшись, я почесал шею тупым концом карандаша и перевел медленный взгляд к открывшейся двери. Компании в лице невесты брата я не ожидал.
— Решила подышать свежим воздухом перед сном? Вопрос риторический, ибо ответ очевиден. Разглядывая кутавшуюся в пальто Кристин, я чуть отодвинулся на скамейке в сторону, освободив для нее место, — не помешаешь.
После короткого откровения брюнетки из детства в разговоре наступила пауза. Невеста Рейфа погрузилась в молчание, а выражение ее лица приобрело такую теплоту, что я невольно заглянул Кристин в глаза, надеясь увидеть в них больше. Порыв необъяснимый. Не помню, когда последний раз меня вообще тянуло разгадать женщину и понять её.
— От Рейфа так и нет вестей? — придерживая блокнот ладонью, я отвернул голову к фасаду дома из-за слишком яркой вспышки молнии и не сразу понял, к чему был задан вопрос невесты брата.
— Да, можно сказать и так, — проследив за взглядом женщины, я осознал, что смотрит она в страницы блокнота, однако прикрывать рисунки не стал, как и переводить тему разговора. На её просьбу мотнул головой и без раздумий протянул личную вещь. Ранее мой блокнот ни раз попадал в чужие руки, но «смотрящий» в страницы обычно не понимал смысл зарисовок и отдавал мне их обратно, в редких случая интересуясь, что я нарисовал и имеется ли к рисункам предыстория. Большинству же было все равно, потому я ждал, что Кристин пролистает страницы и вернет блокнот обратно, но я ошибся. Внимательно изучая детали рисунка, к которому делал минутами ранее правки, женщина пролистала быстро все зарисовки и  поразила меня своей реакцией.  Это невозможно.
Я не знал, что и ответить. Пока у меня не было адекватной теории, почему нам приходят одинаковые видения, ещё и на прикосновениях. Проблем с контролем эмоций не испытывал ранее и умело скрывал их, но с взгляда Кристин я понял, что ей не требуется ответ, потому что мое ошарашенное выражение все сказало.
— Видел, — сглотнув, я ответил полушепотом, зная, что она услышит. Что говоря о дальнейших действиях Кристин, они вызвали у меня слабый смешок, ведь за обеденным столом я тоже решил проверить свою гипотезу, а сейчас это же намерена была сделать она. Получается, в чем-то мы с тобой очень похожи.
Мне самому интересно, что ещё увидим, по этой причине я уверенно перехватил протянутую ко мне ладонь Кристин и сжал в своей, завидев перед глазами уже знакомую яркую вспышку, а следом за ней испытав ощущения легкости, полета и безмятежности, будто кто-то вытолкнул меня из собственного тела и я остался в состоянии невесомости. Терраса перед глазами  мгновенно пропала, позволяя мне разглядеть очертания стен и привыкнуть к новой остановке. В этом видении взору предстала другая комната, свет в ней приглушен, за окном также властвует гроза, а крупные капли дождя порывисто бьют по стеклу. Мое дыхание тяжелое и учащенное, пульс, кажется, подскочил, а сердце еще немного и выпрыгнет из груди, из-за девушки, которая сидит сверху на мне и торопливо пытается снять с меня рубашку. Сама она давно без одежды, выгибается навстречу и стонет, когда ласкаю губами поочередно ей соски, а пальцами блуждаю по позвонкам на спине, словно пианист играя по клавишам любимого инструмента. Ища ответ, кем являюсь в этом видении, я поднял голову к плечу девушки и оставил на нем череду коротких поцелуев, завидев в зеркале напротив свое отражение. Я моложе, счастливее и уже этим не похож на себя настоящего, однако — это я. Крепко обнимаю, сильно вжимаю в себя и целую... Кристин. Когда она откидывает голову в бок, позволяя добраться губами и языком до её шеи, я в каждой клетке тела ощущаю, как схожу с ума от нее, как хочу её и в этот момент ни думаю ни о ком, кроме неё и насколько сильно люблю. Улыбаясь Кристин в ключицу, оставляю на коже ещё один поцелуй, ладонями зарываюсь в волосы брюнетки и оттягиваю темные пряди назад пальцами, чтобы посмотрела на меня. Мне нужен контакт глаза в глаза и когда получаю его, приближаюсь и целую брюнетку. Несдержанно, грубо, медленно, быстро, лаская языком губы Кристин и дыша ей. На какой-то миг в комнате стало совсем тихо, но только миг. Ослепительная молния вспорола небо за окном и резко, как выстрел, прогремел гром, выталкивая меня обратно в свое тело на террасу, но не разрывая контакт с видением полностью. Глубоко вдыхая ночной воздух, я стал видеть и территорию родительского дома, и все ту же комнату, одновременно чувствуя свои собственные эмоции и эмоции того себя, который крепко придерживал свою Кристин за талию, покрывая её кожу поцелуями. Яркие ощущения были и здесь и там, и это сбивало с толку. Пугало. Заводило. Не выпуская ладони Кристин из своей, я глубоко выдохнул, невольно скользнул глазами по её лицу к губам и опустил вторую свою ладонь на женскую шею, чтобы в следующее мгновение притянуть брюнетку  к собственному лицу и напористо смять губы своими. Один в один, как и в той комнате.
Гроза сильнее загремела в ушах, но было не понять, здесь, там, или одновременно. Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой, а я целовал её с тем же напором, как и другой я. Вкладывал те же эмоции, потому что грань между реальностью и видением стерлась. Попеременно перед глазами мелькало лицо Кристин, мерцающий свет от искусственного освещения, исходящий из гостиной дома, который  утопал в полумраке комнаты, куда возвращался снова и снова. В отражении зеркала я видел, как приподнял брюнетку на руках и резко вошел, вбирая стоны в себя с новым поцелуем. Я задавал ритм, ускорялся и замедлялся, в улыбке кусая Кристин за плечо и переводил глаза на губы, не отдавая отчета, что покусываю в поцелуе губы уже не только той Кристин, но женщины, потерявшейся вместе со мной в реалистичных видениях.
Завывание ветра усилилось, напряжение достигло максимума. Не разрывая поцелуй, я провел подушечками пальцев по шее Кристин, тяжело обжигая своим дыханием её лицо.
— Кристин уже спит? Расслышав голос Рейфа в главном холле, я дернулся на месте, походя на человека через тело которого прошел разряд током в 220 вольт, и разорвал поцелуй с Кристин, перестав в этот же миг видеть и другие кадры.
Несмотря на громкие раскаты грома во дворе, для меня повисла мертвая, напряженная тишина. До моего осознания дошел шокирующий факт: я поцеловал невесту старшего брата. И хуже всего было то, что я не ощущал сожаления.
Между нами повисла тяжелое молчание, прерываемое сбившимся дыханием. Воздух казался наэлектризованным.
Кристин смотрела на мои губы, я не отрывал глаз от её и глубоко вдыхал кислород в легкие. Одна женская ладонь все еще была в моей, вторая опиралась о мое колено и если бы не голос Рейфа, прозвучавший в паре метрах от нас, я не уверен, что отстранился от неё и не поцеловал во второй раз, чтобы испытать все повторно и найти ответы.
— Милая, ты на террасе?
Не разрывая зрительный контакт с невестой брата, я спрятал в карман пальто блокнот, вытащил из-под скамейки свою сумку с вещами, закинул на плечо и спустился вниз под дождь, скрываясь под покровом ночи до того, как дверь скрипнула и к Кристин вышел мой брат...

С будущей женой старшего брата я совершил опрометчивый поступок, порыв которого не знаю, как объяснить. Но за случившееся в ответе, сбегать от ответственности и оправдываться не стану, перед самим собой тем более. Я поцеловал Кристин, потому что хотел поцеловать. Даже если катализатором послужили эмоции из видения — это все равно ничего не меняет. Мы поцеловались, и по-детски будет делать вид, словно ничего не было, или ещё глупее — избегать друг друга, с учетом присутствия взаимности при поцелуе. Я поддался желанию, помня, кем женщина приходится моему брату, она тоже об этом не забывала, но не оттолкнула меня и ответила на поцелуй, чем удивила. Кристин не производит впечатление ветреной и легкомысленной. За ужином я увидел по поведению — любит Рейфа так же сильно, как и брат её, потому из произошедшего могу сделать вывод, что эмоции «других нас из видения» запутали не меня одного. Одно дело просто смотреть кадры чей-то жизни подобно киноленте, другое — от своего лица переживать наяву чувства и ощущения. Я намерен поговорить с Кристин завтра, предложить ей разобраться, что происходит с нами и найти взаимосвязь между видениями и собственными снами, но не более. Рейф мой брат, а она его будущая жена. Несмотря на видения и незримое притяжение друг к другу, ни мне, ни ей нельзя забываться и позволять эмоциям брать верх. Чувства и ощущения пропадают с разрывом тактильного контакта, а вот последствия содеянного нами остаются.
Сделав круг под дождем по территории, я зашел в дом со входа для обслуги, снял пальто и поднялся по лестнице на верхний этаж в свою старую спальню. Ребёнком я злился, что моя комната расположена в противоположной части дома от комнаты Рейфа, а сейчас впервые рад, что мы далеко и вероятность столкнуться друг с другом сводится к минимальной. Сегодня не готов к встрече с братом.
Я хотел подумать в тишине, проанализировать связь с Кристин и найти хоть какие-то подсказки, откуда начать искать ответы. Сконцентрироваться на мыслях не помог ни холодный душ, ни зарисовки последних кадров в блокнот, потому что виски разрывались от пульсации и боли. Приступ не проходил. Уснуть я не мог. Часы в комнате показывали за полночь, когда я закрыл дверь спальни и направился в сторону домашней библиотеки. Я был уверен, что о нашей ситуации в научном мире никто не писал. В противном случае, давно были бы проведены масштабные исследования, а тема синхронной памяти изучена, освещена и внедрена в практику. Но может где-нибудь прослеживались схожие явления? Вдруг в рамках изучения той же тактильной памяти кто-то теоретической рассматривал наш опыт?
— Ходж, ты чего не спишь?
Расслышав голос матери, я замер между рядами книжных стеллажей и поднял к ней глаза.
— Не спится, потому почитать, освежить знания в некоторых отраслях, но пока не нашел подходящие книги. 
Обняв себя руками, Мюриель  прошла в библиотеку, взволнованно вглядываясь в мое лицо.
— На какие темы ты ищешь книги?
— По тактильной памяти, что-нибудь о нейронных связях, теории зеркальных нейронов и толкование о мульти вселенной. Стоило сказать все вслух, чтобы осознать, насколько необоснованный был порыв вообще прийти в библиотеку. Чем я занимаюсь в первом часу ночи? Ищу сам не зная что.
Сосредоточенно кивнув, женщина прошла к стеллажам и чуть погодя вышла, держа в руках три толстых книжных переплета.
— В них описывается все, что ты перечислил.
С интересом забрав у неё книги, я положил две на стол и открыл первую, читая страницу, на которой каждое предложение начиналось со сложной терминологии или формул.
— Ты все это прочитала и поняла?
Мать кивнула и посмотрела на меня так, как глядела лишь в детстве, когда я впервые изучал миропорядок и приходил к неверным умозаключениям о нём. Отец в моих глазах тоже был примером умного взрослого, но с матерью я никогда не ставил его на один уровень, потому что меня не покидало ощущение, словно Мюриель знает больше, чем говорит. Демонстративно мама никогда не раскрывала, насколько умна, но я много раз видел, как в спорах на научные теории она озадачивала Уиллрда и оставляла в дураках его коллег из научного сообщества. Причем с ними Мюриель вела беседы так же, как со мной и Рейфом. Будто седовласые мужики были глупыми детьми и не видели картины целиком, которая для неё являлась очевидной.
— Меня с детства восхищает твоя тяга к знаниям. Ты нигде не обучалась, вела лишь домашние дела, но столько всего знаешь из разных специализаций не как обыватель, а эксперт. Откуда, мам? Один человек не может преуспевать во всем. Чтобы все это изучить и понимать на таком уровне, нужно, как минимум, прожить несколько жизней.
Задумавшись, Мюриель чуть склонила голову вбок и тепло улыбнулась.
— Либо одну очень долгую. Спокойной ночи, дорогой. Не засиживайся долго.
Улыбнувшись матери на прощание, я опустил сотовый на полку рядом с компьютером и сел в кресло, раскрывая книгу, в которой доктор нейробиологических наук рассматривал теории о нейронных связях в коре головного мозга и теоретически описывал возможность эксперимента с зеркальными нейронами. К сотой странице я понял, что общего с нашими видениями мало, но все равно продолжил чтение, в надежде найти теории ученого, что нечто подобное возможно. «Одни из зеркальных нейронов подталкивают наши двигательные системы, и мы сокращаем мышцы так, как сокращает их другой человек. Вторые связаны с эмпатией, сопереживанием, состраданием и переносят на нас эмоции, которые испытывает другой человек...»
Задумавшись, я перевернул страницу и продолжил читать.
«Два этих класса зеркальных нейронов находятся в разных зонах мозга и играют...»
Стоп!
Дернувшись с женского голоса, я выронил книгу из рук и в непонимании оглядел семейную библиотеку. Что происходит? В комнате я был один, не считая внутренней паники, которая возросла, побудила подняться на ноги, дойти до двери и распахнуть, чтобы не увидеть в холле никого.  Я схожу с ума? Может книги надо было читать из психиатрии и раздела шизофрении? Сперва видения, теперь голоса. Если бы не узнал, что Кристин тоже все видит — усомнился в своем психологическом здоровье и подумал старая проблема прогрессирует. Похоже я засиделся тут.
Подняв книгу, я сложил её к остальным двум прочитанным смотровым чтением и со стопкой вышел из комнаты, потирая пальцами переносицу. Голос был так похож на тот, который слышал... Нет. Хватит. Не может быть. Пятнадцать лет назад мне дали  ответ, что голос слышал из-за посттравматической травмы клинической смерти. Мне показалось. С одного слова нельзя делать выводы. Вот если продолжу слышать этот голос на постоянной основе — тогда приму как должное, что все повторяется и вернусь к теме пятнадцатилетней давности...
По утру просыпаюсь без будильника. Сновидения последние пятнадцать лет прекрасно его заменили, потому сегодня мое утро не отличается от предыдущих. Нормальные люди поднимаются с кровати, идут в ванную, следом одеваются и спускаются приготовить завтрак, а я первым делом вытаскиваю из-под подушки блокнот с карандашом и зарисовываю кадры сна. В этот раз мне приснился новый и спустя минут двадцать я смотрю уже на лист, на котором зафиксировал чужой письменный стол с раскрытой тетрадью на нем. Рядом чью-то руку и записанные цифры на листе: 15, 60, 16, 38, 17, 18. Дальше ряд продолжился, но я не увидел всю последовательность, потому что проснулся. Без понятия, что эти цифры значат.
Тяжело выдохнув, я убрал блокнот на стол, ушел в ванную, привел себя в порядок и переоделся, похлопывая руками по карманам пиджака. Похоже сотовый в библиотеке забыл. Под голоса брата, матери и отца, я покинул спальню и зашагал к нужной двери. К завтраку меня никто не ждёт. Все члены семьи знают, что пропускаю его  и предпочитаю есть ближе к полудню.
Не оглядываясь по сторонам, я с шага распахнул дверь, перевел глаза к компьютеру и замер, не ожидая увидеть в библиотеке Кристин. Что ж. Ладно, разговор состоится раньше.
— Доброе утро, — слабо улыбнувшись женщине брата, я медленно прошел к креслу и сел в него, не спуская с фигуры брюнетки глаз. Следовало бы отвести от неё взгляд, но не получалось. При каждой попытке сместить внимание на что-то другое, я вновь возвращалось к Кристин. Меня словно тянуло к ней в разы сильнее, чем ощущалось вчера. Чертовщина полная. Я пришел сюда с четкой установкой забрать сотовый, а вместо этого жадно вглядывался в лицо невесты Рейфа, не находя ответа, чем привлекает меня? Она красивая, но если смотреть с точки зрения золотого сечения — далека от научно принятого идеала внешности. Однако при взгляде на нее мне становится плевать на идеалы, навязанные обществом. Я ловлю себя на мысли, что её внешность эффектна, хоть и понимаю — привлекает не только внешне, а чем-то другим.
— Да, обсудить есть что, — выпрямившись, я согласился с её фразой и утвердительно кивнул.
— Я пока даже к полноценным теориям не вышел и не могу понять, что с нами происходит. При первом касании за столом подумал, что причина может крыться в тактильной памяти, но со вторым прикосновением к тебе я отказался от этой теории. Ведь я не могу помнить твой запах, или что-то другое о тебе, потому что не знал ранее, — не сводя глаз с невесты брата, я встал на ноги, подошел к ближайшему стеллажу с книгами и в задумчивости прислонился к нему, спрятав руки в карманы брюк.
— После вчерашнего видения и эмоций, которые появились с них, я начал искать объяснение в нейробиологии и нейронных связях, — лицо Кристин изменилось, она приоткрыла рот, будто собиралась о чем-то спросить, но в последний момент мотнула сама себе головой и передумала, — прочитал предостаточно по нейронным зеркальным связям, однако не нашел ничего схожего с нашим опытом. Изучение по тории мульти вселенной тоже было бесполезным. Ночью я много чего пролистал и пришел лишь к одному понимаю — бесполезно искать подсказки в чужих исследованиях. Ответы не в них, а в нас.
Подняв голову, я встретился взглядом с Кристин, поняв по её глазам, что думаем об одном и том же.
— Мы видим общие видения, из которых на сегодняшний момент могу сказать, что как-то связаны друг с другом, пусть и не знаю, как именно. Вызываем видения мы при тактильном контакте, причем исключительно друг с другом. Ни с кем другим у меня такого не было и я хочу понять, почему не только при твоих прикосновениях появляются видения, но что значат и куда приведут.
Пауза в нашем разговоре повисает ненадолго. Поджав губы, Кристин посмотрела на меня и озвучила фразу, которую сам не успел проговорить. Хотя из слов ранее было понятно, к чему веду.
— Да. Я предлагаю найти ответы путем тактильных контактов. Как показала практика — касания работают. Это не совпадение. Но есть сложность... — я замолчал и нервно облизал губы при воспоминании вчерашнего поцелуя на террасе, — в эмоциях, которые мы переживаем с того, что видим. Они путают. Когда мы оказываемся в видении, как понял вчера, перенимаем их. Грань стирается, а испытываемые ощущения лишь усугубляют положение. Поэтому я предлагаю не торопиться, в течение дня подумать обо всем и принять решение, готовы ли мы продолжить искать ответы посредством тактильных контактов. Давай сегодня после девяти вечера встретимся здесь же и обсудим, что решили.
Я хочу получить ответы. Понять природу и видений и сновидений, но я не представляю, куда нас все заведет и чем закончится. Это не то решение, которое принимается под моментом, или эмоциями. Она будущая жена Рейфа, со стороны её жизнь идеальна и какого-то дьявола я чувствую, что у нее должен быть выбор. Выбор, который будет исходить от неё, а не от меня. Если она откажется — продолжу поиски истины один. Но за нее решать не могу. Как не могу объяснить, по какой вообще причине мне не все равно на выбор женщины, которую знаю вторые сутки. Я словно переживаю дежавю, благодаря которому уверен, что нужно поступить именно так, потому что другой вариант ошибочен. Звучит безумно странно, но подобным образом ощущаю ситуацию. Сраное дежавю сведет меня с ума.
Заметив загоревшийся экран сотового, я оттолкнулся боком от стеллажа с книгами и пошёл в сторону Кристин и полке, где со вчерашнего вечера лежал мой мобильник. В двух метрах от полок я увидел имя звонящего и ускорил шаг, не обратив внимание, что Кристин в этот момент выключила компьютер и поднялась с места как раз, когда вытянул руку к сотовому.
Остановившись резко в паре сантиметров от лица жены брата, я невольно опустил глаза на её губы и схватил пальцами корпус телефона, стараясь не касаться женщины по объяснимой причине.
— Я вчера забыл здесь сотовый,— взмахнув им в воздухе, я сбросил вызов и сделал шаг от будущей жены брата. С Кристин нас разделяло расстояние где-то около метра. Конечно, стоило только захотеть, и можно было расстояние увеличить, но какая-то скованность не давала это сделать, — мне уже пора ехать по работе, но я забыл у тебя спросить. Скажи мне, ты увидела вчерашние видения впервые? После того, как мы коснулись друг друга?
По выражению лица женщины я получил ответ еще до того, как Кристин задала мне логичный вопрос.
— Вчера ты рассматривала мой блокнот с рисунками, — она кивнула, ожидая продолжения моих слов, — помнишь на одном была комната из видения, которое увидели за столом?
Я понимал, как прозвучат мои дальнейшие слова, потому был аккуратен в их подборе и интонации, чтобы не выдать по тембру в голосе, насколько сильно меня гложут сновидения, идентичные видениям.
— Первый раз я нарисовал этот рисунок пятнадцать лет назад, — вспыхнувший экран сотового в руке проинформировал об очередном входящем звонке и я понял, что разговор предстоит перенести на вечер, — извини, мне пора. Дела по работе. Давай вечером продолжим разговор?
Дождавшись неудовлетворенного кивка Кристин, я пожелал ей хорошего дня и покинул библиотеку, с закрытием двери ответив на звонок коллеги с кафедры...

К десяти утра я переступил порог университета и сразу пошел на кафедру археологии обсудить бюрократические вопросы по раскопкам. Большая часть финансирования шла с моей стороны, но вторую половину спонсировал музей от университета Торонто и без согласования некоторых моментов с их представителем, приступить к рабочим обязанностям  не мог никто. Под моим руководством раскопки должны были начаться в конце следующей недели и пока все шло согласно намеченному плану. Большинство разрешений моя группа получила и оставались мелкие формальности. Единственным серьезным препятствием для меня мог стать отец и старший брат, но в итоге мне удалось их подвинуть. В этот раз я сработал на опережение, отправил быстрее все документы и помешал покупке земель, где планировались раскопки. Мое прошение принять на рассмотрение облюбованную Уиллордом территорию в национальный реестр исторических мест, к удивлению, было взято во внимание и одобрено, когда с коллегой предоставили весомые доказательства, почему археологам следует продолжать раскопки на более масштабном уровне. Теперь отца ждал сложный бумажный процесс и многочисленные запросы в вышестоящие органы на разрешение не только купить участок в собственность компании, но и вообще использовать земной ресурс для добычи полезных ископаемых. Любой из подобных запросов отец сможет сделать лишь по окончанию раскопок — это в лучшем случае. Худший вариант событий для него — если мы найдем, что ищем и территория войдет в число культурных памятников, официально став национальным достоянием Канады.  В этом варианте отцу ничего не светит, все залежи предполагаемых ценных минералов навсегда останутся в земле, потому что любое вмешательство в ландшафт будет караться законом.  Рабочий день у отца и Рейфа сегодня выйдет сложным, а за ужином меня  ждёт серьезный разговор, потому что я пошёл против семейного бизнеса и отказался повторять ошибки, допущенные пятнадцать лет назад. О поступке не сожалею. Я найду, что ищу и мне никто в этом не помешает.
— На год учебный большие планы, потому выдвинули тебя от кафедры археологии, — подписывая документы по раскопкам и своему назначению, я скривил губы, не очень обрадовавшись недельному отъезду и участию в научно-практической конференции. Еще и в университет Оттавы. Планы были иные: найти жилье и переехать поближе к месту раскопок, а не смотаться в соседний город, чтобы зачитать доклады.
— Хорошо, заполню все тезисы и вышлю по образцу на рассмотрение в организационный комитет, — убирая бумаги со стола, я поприветствовал новых коллег и отказался от экскурсии по кампусу, заверив всех, что аудитории найду сам.
Сложностей в поисках не возникло и вторую половину дня я провел на лекциях. Обычно студенты первых курсов редко удивляют своими взглядами в археологии или озвучивают что-то интересное, но на последней лекции я встретился с исключением из правил. Звали это исключение Мэри. С её потоком я немного отклонился от темы курса и стал рассуждать, почему наши предки уделяли одинаковое внимание не только бытовому и практическому вопросу при возведении и постройке чего-либо, но и эстетической стороне. Большинство предположило, что взаимосвязь крылась в культурных и бытовых ценностями эпохи и лишь одна Мэри озвучила смелую гипотезу, что все археологические находки  — своего рода капсула времени с подсказками и полезной информацией, но не для будущих потоков, а тех, кто «закопал капсулу». Когда по аудитории прошёл смешок, студентка замолчала и дальше мысли вслух не высказывала, а у меня её слова не выходили из головы до конца пары.
— Мэри, ты поделилась интересной гипотезой. Можешь пояснить,  — привстав из-за стола, я остановил девушку своим голосом, она с легкой улыбкой обернулась ко мне и неуверенно мотнула головой.
— Я буддистка,  — студентка подняла руку и покрутила в воздухе запястьем, привлекая мое внимание к браслету с символикой Будды, — мои родители тоже, и мы немного проще смотрим на тему реинкарнации.
— Перерождение души?
— Да. Я думаю мы не умираем с концами, а от жизни к жизни перерождаемся. Но не помним об этом, как и опыт прошлых жизней. Поэтому у меня и появилась теория, что все архитектурные достояния, найденные, или ещё нет  — это своеобразная капсула времени от прошлых нас. Чтобы помочь будущим нам вспомнить, кем мы были. Что мы делали. Какие события предотвратили и чего не должны повторить. Я прочитала много эзотерического ширпотреба и среди лучших специалистов в этой сфере могу выделить лишь американского психолога и врача — Реймонда Муди. В своих книгах он анализирует рассказы людей, переживших клиническую смерть, и из своих знаний дает более научные объяснения о реинкарнационике, пусть и не раскрывает окончательный ответ о жизни после смерти, — поправив сумку на плече, Мэри посмотрела в сторону выхода, откуда её окликнул парень,  махнув ему рукой, — извините, мне пора на следующую лекцию.
Попрощавшись со мной, девушка вышла из аудитории, а я быстро взял в руки карандаш и записал на бумаге имя автора, о котором говорила. С этой стороны на нашу ситуацию с Кристин не смотрел. Надо почитать этого Муди. Взяв рюкзак за лямку, я вырвал лист из блокнота и сунул в карман, решив перед выходом заглянуть в библиотеку и спросить о работах Реймонда Муди. Вдруг повезет и достану книгу. Ускорив спуск по лестнице, я спешил к библиотеке, пока меня не отвлек голос Кристин.
Кристин? Что? Она тоже здесь работает. Как-то много с ней совпадений.
— Я руковожу раскопками от университета и по совместительству читаю лекции. Закинув лямку рюкзака на изгиб локтя, я сунул одну руку в карман брюк и поджал губы, чтобы не выдать эмоции из-за двусмысленной фразы брюнетки. Контекст подразумевала иной, понимаю, но прозвучало интересно.
— Почему нет? Можно и сейчас поговорить,  —  слабо улыбнувшись, я прошёл в пустой кабинет следом за невестой Рейфа, прикрыл дверь и сел на диван, аккуратно поставив рюкзак у ног. Пока лампочки со светом над нашими головами мерцали, разгораясь ярче, я думал над вопросом Кристин и почему мне снились сны, дублирующие видения, а ей  —  нет. На ум приходит лишь теория с клинической смертью.
—  Я пережил клиническую смерть и после нее мне стали снится очень реалистичные сны. Бывало некоторые снились повторно или всегда в определенный месяц года, потому и стал фиксировать рисунками, что приснилось и когда,  — откинувшись на спинку дивана, я кивнул на предложение Кристин выпить чего-нибудь, — от кофе не откажусь.
Задумавшись, она принялась разливать по кружкам воду, а я тем временем раскрыл рюкзак, вытащил наружу один из первых своих блокнотов и опустил на диван рядом.
— С видений ощущения другие, во снах я не испытываю эмоции, но кадры вижу те же.
Подавшись корпусом вперед, я аккуратно принял из рук девушку блюдце с чашкой на нём, удивившись в кофе плавающему лимону. Откуда она узнала, что пью именно так? Очередное совпадение? С усмешкой на губах я сделал первый глоток кофе и заинтересованно покосился в чашку Кристин, одновременно получив ответ на вопрос и удивившись повторно. Лимон в кофе мало кто добавляет, однако пьет с ним и, вероятно, на двоих напиток сделала как для себя — не задумываясь и на автомате.
— По нейробиологии? Да. Читал. Где-то между полуночью и часом ночи, а почему ты спрашиваешь?
Не веря собственным ушам, я ошарашенно слушал, как Кристин цитирует прочитанный мной вчерашний фрагмент из книги и рефлекторно кивал головой.
— Да, об этом. Но я читал про себя...
До меня дошло всё, о чем говорила невеста брата, вот только осознание отказывалось воспринимать тот факт, что Кристин  слышала мои мысли. Нормальные люди так делать не умеют. Интересно, это одноканальная связь, или нет? Если «прием» работает на две стороны одинаково, значит тот женский голос всегда принадлежал ей? Как такое возможно? Пятнадцать лет назад мы не встречались. Нет. Это не могла быть она. Или мне проще поверить, что сходил с ума, чем в то, что слышал чужие мысли? Определенно.
Не переставая хмуриться, я сделал ещё один глоток из чашки и опустил её с блюдцем на стол, слушая о выводах Кристин на всю ситуацию с нами. Врать не стану, я не знал, каким будет её окончательное решение. Пока она не сделала выбор, параллельно существовало два варианта развития событий, но теперь мне известно, что будущая жена брата решила рискнуть и не меньше моего хочет разобраться в происходящем.
— Говоришь сейчас о конференции, которая пройдет в университете Оттавы? — повернувшись ко мне полубоком, Кристин мотнула головой и ещё до моего пояснения поняла, к чему задал такой вопрос.
— Тоже поеду представлять свою кафедру.
Наверное, надо было сказать что-то ещё для поддержания разговора, но в голову приходила одна банальщина на тему странных совпадений, и я промолчал. Кристин тоже. Вернувшись от окна к дивану, она села рядом и взглянула на мою протянутую к ней ладонь.
— Готова? Во избежание сложностей мы ранее условились, что в случае чего разорвем тактильный контакт. В теории все выглядело просто, а вот как получится на практике — никто из нас не знал. Риск никуда не делся и мы вдвоем понимали это.
Подняв свои глаза на уровень моих, Кристин проговорила уверенный ответ и вложила ладонь в мою, вероятно, ощущая в следующее мгновение идентичный толчок из тела и состояние невесомости. Исходя из прошлого опыта, я думал мы вернемся в те видения, которые посетили вчера, но перед глазами появилась не комната, окутанная полумраком и растворяющаяся в шуме дождя и раскатов грома, а цветущая поляна, залитая ярким, солнечным светом. Он бил настолько остро в глаза, что я щурил их, видя перед собой одни пляшущие блики. Когда зрение привыкло к буйству красок и свету, я стал различать сквозь пелену собравшихся людей, слышать их английский акцент и вдыхать цветочные запахи, один из которых узнал сразу же. Не может быть. Другой я сделал разворот к дереву и протянул вверх руку к яблоку на ветке, параллельно с кем-то ведя беседу. Я не видел, ни с кем говорит мой двойник, как не слышал и темы разговора. Все мое внимание приковало дерево, которое не отличалось от того, что посадил я перед семейным домом после выхода из комы. Невероятно. Чувствуя на плече чье-то прикосновение, я обернулся и не узнал перед собой человека. Седой мужчина лет пятидесяти поздравлял меня, говорил, как счастлив за нас, но я не понимал, кто передо мной и что имеет ввиду. Обернувшись на его фразу «а вот и преподобный», я задержал внимание на священнике, следом костюме улыбающегося джентльмена и впервые изучающе пробежался по внешнему виду всех гостей, собравшихся в саду. Временная эпоха не соответствовала вчерашним видениям. По нарядам присутствующих сказал бы, что события происходят в 30-х годах девятнадцатого века. Невероятно. Пока мой двойник общался с незнакомым мужчиной, наблюдая, как тот ест сорванное яблоко, я очень хорошо ощущал в грудной клетке нарастающее волнение. Другой я занервничал, однако эта нервозность имела иные эмоциональные грани, потому что совмещала в себе  предвкушение с рвущимся наружу безграничным счастьем. Настолько сильным, что меня самого немного потряхивало от переживаемых эмоций.  Это... что-то невероятное. Словно всё хорошее, что существует в мире, собрали и вместили в меня, наполняя теплотой и любовью до краев. Мне ни разу в жизни не доводилось испытывать ничего подобного, а когда сердцебиение участилось, чувство окрылённости возросло до покалывания в кончиках пальцев. Мой двойник резко обернулся, я понял, кто вызывает у него эмоциональный отклик, когда на поляну в сопровождении другого пожилого мужчины вышла Кристин. С каждым ее шагом и мое сердце и другого Ходжа стучало громче, а дыхание перехватывало. Не спуская глаз с нарядной девушки, я скользнул взглядом по женской фигуре и все понял. Священник, гости, её белое платье. Мы на свадебной церемонии других нас. Брюнетка напротив меня выглядела постарше девушки из вчерашних видений, но это была все та же Кристин. Перед своим лицом я видел теплые карие глаза, счастливую улыбку и наполненный любовью взгляд. Ощутив нежное касание женской ладони к щеке, я мягко перехватил руку девушки в свою и аккуратно поцеловал её запястье, чем вызвал у нее радостную улыбку. Взгляд скользнул по темным локонам брюнетки к шеи, ключице и пока мой двойник вел рукой по плечу девушки к ладони, чтобы сжать в своей, я пораженно глядел в знакомый мне символ на теле Кристин, отказываясь верить собственным глазам. Это он. Как такое...
— Не может быть, — прошептав, я разорвал тактильный контакт с женщиной и поднялся на ноги, размашистым шагом направляясь к окну. Нет. Откуда. Это невозможно! Ничего непонимающая невеста брата задала логичный вопрос, но я не обернулся, оставшись стоять у приоткрытого окна и пытаясь обуздать эмоции. Кристин не понимала, что произошло, потому что по сравнению со вчерашними видениями, новое казалось вполне невинным и безобидным. Черт. Облизав губы, я сделал глубокий вдох, вернулся к дивану и взял с него блокнот. Быстро перелистывая страницы, я раскрыл на третьей и развернул рисунок к Кристин, по её реакции поняв, что она узнала символ. Подожди, ты знаешь, что он значит?
— Это первое, что я нарисовал после клинической смерти, — сев обратно на диван, я провел ладонью по щетине, мотая головой из стороны в сторону, словно сам не верил в то, что говорю, — символ преследовал меня долгие годы, а я пытался разгадать, что он значит. Изучил древнюю письменность многих культур, но ничего схожего не нашел, а сейчас... В этом видении я увидел этот символ на твоем плече, — нахмурившись, поправляю себя, потому что формулировка не совсем верна, — точнее на плече другой Кристин. Ты знаешь, что он значит?
Не поверив в услышанное, я оцепенел, когда невеста Рейфа опустила рукав блузки вниз и развернула ко мне свое плечо.
— Один в один, — протянув руку к её коже, я вовремя вспомнил, что касания заканчиваются для нас видениями и одернул ладонь, не сводя глаз с плеча Кристин.
— Это родимое пятно? Если ты родилась с ним, то как у другой тебя из видения может быть такое же? Почему я его рисовал и вообще видел? Последний вопрос был риторический, хотя и на второй ответа у меня не было, как и у будущей жены брата, полагаю.